Страница 116 из 228
Мама… особенно мама… братья, сестра… Гвен сможет забрать их к себе — в гигантский дом Хальтенхеймов в центре столицы, там был только один такой, старый особняк. Отец рассказывал ей, что он стоит, как старый крепкий дуб, среди новостроек и небоскребов, окруженный розовым садом, имеющий охранную грамоту - историческая ценность, памятник культуры. И она сможет стать его хозяйкой. Послушная Гвен, скромная Гвен, - или Линда, как ее звали родственники - которая всегда вежлива со всеми. Как, наверное, ее возненавидят поклонницы Роя… Вместо матери у нее будет Сесили. Она станет учить ее, как правильно ходить в бутики, как принимать гостей, которых не хочешь видеть, как улыбаться, когда тебе хочется плакать. Это она, впрочем, уже умеет делать и без помощи. И сама кого хочешь научит…
Ей надо позвонить маме. Сейчас. Но где это чертов телефон? Ее глупый розовый аппарат остался в номере. Из-за Гэйвена она все забыла — какой там телефон? — странно, что она не вышла на улицу в его рубашке…
Гэйвен, Гэйвен … Что же было ей делать? И куда он делся? Нет, это было хорошо, что он исчез — он не должен видеть ее в таком состоянии. И никто не должен. Ни один человек не имел права даже заподозрить. Она позже это обдумает, когда позвонит матери и узнает все, как есть. Мать не станет ей врать, если Гвен задаст вопрос напрямую. Да, так она и поступит.
Гвендолин вытерла щеки и мокрые глаза. «Подожду минутку, а то сразу увидят, что я плакала». Вот уже из дома вышла Сесили и направляется к ней. Гвен встала, отряхнулась от листьев акации – вокруг нее и вдоль забора все было усыпано словно мелкими жёлтыми рыбками — и пошла навстречу тетке.
— Линда, ты что тут сидишь? Пойдем скорее, ласточка, надо уже переодеваться. Мы сейчас выезжаем.
— Хорошо, тётя.
— А что-то у тебя голос хриплый такой? Это все еще вчерашняя простуда? И щеки красные…
— Нет, тетя, это у меня аллергия на акацию.
— Не обкуривал тебя этот паршивец Ван Вестинг? Как он мне надоел! Ты не знаешь, почему он не подходил все утро к телефону? – нахмурилась Ла Суссен и взглянула на свои идеально отполированные ногти с «французским маникюром». - Я так ему и не дозвонилась. Хотела сказать, чтобы он тебя привел побыстрее… А телефон — ни-ни. Твой, кстати тоже, заметь. Вы их в одну бутылку, что ли, уронили?
— Мой за ночь разрядился, тетя, я оставила его на шнуре в номере. А про вашего охранника я ничего не знаю. Он ушел до того, как я встала.
— Ну, и хрен с ним, черти бы его забрали! Главное, ты здесь.
— Да, меня Ричард привел.
— Про это я в курсе. Полезный человек. Всегда под рукой, когда надо. Не то, что этот Динго…
Они дошли до спальни Сесили. Там уже был приготовлен для Гвен другой наряд. Блузка, впрочем, кажется, была та же, только выстиранная до белоснежного состояния и с заново пришитой пуговицей. Красные бриджи. Эти можно закапывать кровью, незаметно будет. Гвен нервно хихикнула. Тетка подозрительно на нее взглянула.
— В чем дело, ласточка?
— Нет ничего, в горле запершило. Видимо, не надо было сидеть под акацией.
— А-а-а. Переодевайся скорее.
— Хорошо. А где Рой?
— Он уже уехал со своими друзьями. Сказал, ему надоело ждать. Его приятель из города приехал на собственной машине. Растут мальчики…
— Тетя, что это - шнуровка? – пробормотала недоумевающая Гвен, рассматривая штаны.
— Ах, да. – махнула рукой Сесили, мельком взглянув на алые бриджи. - Это страшно неудобные панталоны, прости, но они, по-моему, единственные, что подойдут по размеру. Давай, я тебе помогу. Или, если хочешь, позову горничную. Но она такая корова, эта девчонка. Нет, пожалуй, я сама. Еще заденет твой синяк. Боже правый, да он огромный, жуть какая!
— Это он уже зажил чуть-чуть. Эта мазь, что доктор дал — она отлично помогает. И от таблеток болит гораздо меньше…
— Ну, я рада. Так, с бриджами все. Отлично сидят. Знаешь, Гвен, а ты похорошела. Кроме шуток. – Сесили легко повернула Гвен к их сдвоенному отражению в зеркале, пробежавшись ясным янтарным взглядом по «племяннице» и в итоге уставившись на себя саму. В зеркальной глади Гвен обнаружила, что у Сесили все таки не совсем идеальное лицо – из за легкой асимметрии ее образ как-то поблек, словно хозяйка особняка внезапно постарела лет на десять. - За этот месяц ты словно расцвела… Пополнела, округлилась. Грудь тоже... Фьюри прав, ты все больше становишься похожей на мать.
— Спасибо тетя. Это все море… И ваши ужины. Я тут отлично провожу время…
— Очень хорошо, ласточка. Замечательно, что мы можем наконец побеседовать. Ты мне нравишься. – Тетка улыбнулась – и Гвен так хотелось верить в искренность этой улыбки, и вероятно, самообмануться было бы легко, не крутись у нее в голове недавние откровения Финли. - Жаль, что мы не начали болтать с самого начала, когда ты приехала. Но теперь мы будем видеться гораздо чаще, надеюсь. Мы стали как одна семья за этот август.
— И я тоже, тетя. Тоже так думаю.
— Ну, все, теперь сапоги — и поехали. А то Финли сейчас пойдет рассказывать по второму кругу свои новости, а я этого не выдержу. Ты слышала?
— Про что, тетя?
— Я разрешила Финли поехать на коне. Не на этом его жирном пони. Инструктор клянется, что и младшему уже пора давно пересаживаться на нормальную лошадь. Ну, вот пусть и практикуется, пока каникулы.