Страница 18 из 31
Было заметно, что жизнь здесь течет спокойно и размеренно, как во всех провинциальных городках. Но мне это нравилось. Нравился воздух, который пахнет фруктовыми деревьями, а не резкими парами бензина, нравились узкие, недлинные улочки, мощеные каменной брусчаткой, нравилось обилие клумб, и всевозможных торговых лавок с улыбчивыми и неспешными продавцами. Я почти забывал, что где-то там монолитной зеленой стеной встали проклятые джунгли, и что Зло, сокрытое в них, привело меня в этот райский уголок в поисках разгадки.
Музей, который был нам нужен, находился в историческом центре города между улицей генерала Торреса, рекой Томебамба, и улицей Эрмано Мигеля.
Мы быстро отыскали большое красивое здание, стены которого были сложены из необожженного кирпича. На двери висела табличка, которая на двух языках: испанском и английском гласила: «Закрыто»
- Ну, приехали, - взглянул я на Эстель, - что теперь будем делать?
- Может, постучаться? – Неуверенно предположила Эстель.
- А твой отец всегда заходил сюда с парадного входа?
- А, что, это-мысль! – Сообразил Науэль.
- Идем, поищем? Чего здесь торчать-то столбами, – но Эстель уже решительно затарабанила кулачками по двери, гневно сверкая на нас глазами:
- Еще чего! Вы что, в полицию решили загреметь, за незаконное проникновение на территорию музея?
Долгое время ничего не происходило, но потом мы услышали тяжелые шаркающие шаги и старческое ворчание. Одна створка двери приоткрылась, из–за нее выглянула старушка - божий одуванчик, с острыми, неприятными чертами сморщенного лица и цепким, недобрым взглядом маленьких черных глаз. В любой стране, в любом городе, в любом музее есть такие бабули – ворчливые, вечно чем-то недовольные, строго следящие за порядком в залах, или выдающие номерки в гардеробах… "Может, где-то есть специальный музейный университет, куда принимают только старушек, и учат их ненавидеть людей?" – подумалось мне.
- Вы что, ослепли? Написано же: «закрыто»! Чего стучите почем зря?
- Извините, – улыбнулась ей Эстель, - нам необходимо видеть профессора Мазе.
- Нет его, – проворчала старуха.
- А, не подскажите, где он может быть?
- Убирайтесь прочь!
Старая хамка начинала действовать мне на нервы.
- Значит так! – Гаркнул я на нее, – вы сейчас же сообщите профессору, что его ищет мадмуазель Эстель Беноа! Все понятно? И поживей, если не хотите неприятностей.
Не знаю, что подействовало на старую каргу – или мой тон, или все же ей была известна фамилия Беноа, но она вдруг как-то очень быстро сменила гнев на милость:
- Проходите. Я позову профессора, он работает в запасниках.
- Ты совсем не умеешь разговаривать с людьми, Эстель, – попенял я ей, с интересом разглядывая просторный, светлый выставочный зал, где мы оказались сразу же, как только перешагнули порог входной двери. Все пространство – и вдоль стен, и посреди помещения было занято прозрачными стеллажами, на которых, за стеклом, подсвеченные мягким желтым светом, были выставлены для обозрения тысячи всевозможных экспонатов, практически со всего света. Но, где же амазонские находки? Интересно бы было взглянуть.
Мы неспешно передвигались вдоль стеллажей, разглядывая артефакты.
А, вот уже близко! «Конусообразные чаши. Пустыня Наска» Слегка сощурившись я разобрал мелкий текст на таблице: «чаши обнаружены в 1939 году, во время раскопок вдоль линий геоглифа «Кондор» Дно чаши выполнено таким образом, что его можно ставить только в песчаный грунт»..
Занятно.
Науэль с сестрой удалились уже в другой конец зала, я отправился было к ним, но мое внимание неожиданно привлек странный черный камень. На нем была изображена… мантикора! Да-да. Во всей своей красе. Примитивно, неточно, но все же это была она, я уверен! Рисунок был завораживающим, я смотрел на него и не мог сообразить, как можно сделать такое на камне и чем? В моем понимании подходил только лазер. Я только приоткрыл рот, что бы позвать Эстель и Науэля, как неожиданно услышал прямо над ухом вкрадчивый голос:
- И что же вас заинтересовало, молодой человек? – Я резко выпрямился и обернулся. Передо мной стоял высокий седовласый мужчина, приятной наружности, вот только глаза, сверкнувшие из-под элегантной золотистой оправы дорогих очков, были колючими и отталкивающими… что-то таилось в их глубине, что-то вызывающее оторопь и отвращение одновременно. Он медленно перевел взгляд:
- О, да, конечно. Понимаю. Камни Ики - один из самых загадочных и необъяснимых артефактов. Они прекрасны, не правда ли?
- А не желаете встретиться с этим существом, что изображено здесь, на камне? – Со злостью ухмыльнулся я, ткнув пальцем в стекло. Мазе расхохотался:
- Ну, что вы, молодой человек! Это всего лишь миф.
- Да? А вампиры, по вашему, тоже - миф? А, док? Эстель, иди сюда, – крикнул я.
- Не узнаете дочь вашего друга, профессор?
- Я Эстель Беноа – дочь Жуана Беноа –подойдя, представилась девушка.
Лицо профессора побледнело.
«Вспомнил, гад!» - Злорадно подумал я.
- Чем могу вам быть полезен, мадмуазель? – Учтиво склонил голову седоволосый ученый.
- Понимаете, профессор, – Эстель обворожительно улыбнулась ему, - Нам нужна информация… м-м, скажем так, весьма специфического характера.
- Пройдемте в мой кабинет, – Мазе вытянул в приглашающем жесте руку. Мы прошли за ним сквозь зал, спустились в цокольный этаж, и через длинный коридор попали в другую часть здания, где, по всей видимости, располагался административный корпус. Он гостеприимно распахнул перед нами шикарную дверь из мореного красного дуба, с золоченной, замысловатой ручкой, и вычурной табличкой на двери, где золотыми же буквами было выгравировано его имя и должность. Сразу стало понятно, что хозяин кабинета тяготеет к роскоши и излишествам – сноб!
-Прошу.
Кабинет был обставлен шикарно – дорогое кожаное кресло, массивный стол, уставленный всевозможными безделушками – от дорогого органайзера и ноутбука до совершенно невообразимого хронометра изображающего солнечную систему, и всевозможных эксклюзивных статуэток. Экзотические растения, в больших кадках расставленные по углам, делали пространство кабинета очень комфортным.
-Ну-с, я слушаю. Что же привело вас ко мне, молодые люди? – Произнес профессор, удобно устраиваясь в кресле, и даже этим своим жестом демонстрируя свое преимущество – мы вынуждены были стоять, потому что стульев для посетителей в его «покоях» не было. Напыщенный индюк! Он раздражал меня все больше и больше.
- Док, что вы знаете о мантикоре? – Спросил его я. Он, проигнорировав мой вопрос, уставился на Эстель.
- Ваш отец прислал вас ко мне?
- Вообще-то нет, но…
- Да, док. Именно он нас прислал к вам, – с нажимом произнес я, пристально взглянув на Эстель. До чего же она наивная! Но этот старый хрыч уже просек положение вещей.
- Мне не чего вам сказать. Все что вам нужно, вы сможете найти в любой более-менее приличной библиотеке. Всего доброго. У меня полно дел. – он поднялся, намереваясь выставить нас за дверь. Ну уж нет, профессор! Так не пойдет! Я кивнул Науэлю и мы встали по обе стороны стола.
- Не торопитесь, профессор, – процедил сквозь зубы Науэль, - нам-то есть что вам сказать. Старик нервно растянул узел галстука и неловко опустился обратно в свое кресло.
- Вы дали ее сестре, - кивнул я на Эстель, – что-то. Не знаю, что – книги, рукописи, глиняные таблички – неважно. Эта информация позволила ей разбудить мантикору.
- Я никому ничего не давал! – Взвизгнул Мазе.
- Давайте начистоту, док, – я склонил к нему лицо,сверля этого ученого сморчка свирепым взглядом, и желая прибить его на месте, – нам много что известно, про ваши шалости. Я думаю, властям тоже будет полезно узнать, как вы разбазариваете национальное добро, потихоньку приторговывая раритетами из запасников.
- У вас нет ничего на меня. Вы ничего не докажете. – Он старался говорить твердо, но голос его срывался.
- Я свидетельствую против вас, профессор, – решительно заявила Эстель. Похоже, и она, наконец, поняла, что с этим мерзавцем не стоит разводить сантименты.
-Ну, хорошо, - сдался, наконец, он, – да, Адели была у меня. Но от меня-то вы чего хотите?
- Что вы ей дали.
- Перевод древнего заклинания.
- Песнь пробуждения?
- Да.
- Есть какое-то… Ну, антизаклинание, что-ли? Что можно сделать, что бы прикончить эту тварь?
- А Адели, я так понимаю…
- Верно понимаете, док. Она погибла.
- Говорил же ей… - Пробормотал он себе под нос.
- Отвечайте, доктор, – насел на него Науэль.
- Да есть, такое заклинание, есть, – прошипел он, – но вы не понимаете! Для этого нужно обладать колоссальной магической силой. Такой, что вам и не снилась! Кроме того, никто не знает – точен ли его перевод. На моем веку, никому не удавалось проделать такой фокус – разбудить мантихора и подчинить его своей власти. Это доступно только избранным, поймите же, наконец! – распалялся профессор.
- Зачем же вы потворствовали Адели в ее безумной затее? – воскликнула Эстель. - Вы навлекли беду, подставив под удар целый континент! Вы чудовищны, Мазе!
- Правда? – Он гадко ухмыльнулся. – Однако это не я разбудил монстра. Вот отец ваш – куда более благоразумен, – ворчливо добавил он, – и никогда не рискует понапрасну.
- Выкладывайте, что знаете, профессор! – Прорычал я. - И не вздумайте водить нас за нос.
Сестре Эстель хватило ума не сообщать профессору о гибели их отца, это обстоятельство, несомненно, сыграло нам на руку. Старик был весьма откровенен с нами, опасаясь гнева своего бессмертного коллеги.
Практически все, что поведал Ноам Мазе было уже нам известно со слов шаманки – маги оживляли статуи, и решали с их помощью свои «мелкие проблемы». Да, эти твари были распространены по всей земле и даже состояли не службе у первых фараонов. Однако с того периода, упоминаний о мантикорах больше не было. Они словно просто исчезли с лица земли, что позволило официальной науке причислить их к разряду мифологических существ.
- Давайте сюда заклинание, – потребовал я. Профессор сморщился и неохотно кивнул в знак согласия.
- Мне нужно спуститься в запасники. Ожидайте здесь.
- Ну уж не-ет, док. Мы отправимся туда вместе.
Как я и предполагал, старик попытался сбежать, затерявшись в переходах темного полуподвального помещения. И, хотя, я был готов к этому, но, все же не ожидал от него такой прыти. Я едва нагнал его, и схватив за шиворот рявкнул:
- Мазе, черт побери! Вы вынуждаете меня применить к вам силу! Какую руку вам сломать? На выбор – правую, левую?
Седовласый захрипел, неловко вырываясь:
- Отпустите меня. Сейчас же!
- Отпущу, если будешь паинькой. – Он злобно зыркнул на меня из-под очков.
Я ослабил хватку и перехватил его за руку:
- Идем. И без шуток.
Он понуро поплелся в хранилище.
Он пыхтел и сокрушенно вздыхал, выдвигая ящики и копаясь в пыльных бумагах.
- Не тяните время, профессор, - проникновенно посоветовал ему Науэль.
- Да, и не надо говорить, что вы его потеряли, – предупредил я, - мы все равно получим, все что нам надо, даже если придется перевернуть тут все вверх дном.
Мазе содрогнулся, видимо живо представив себе такой немыслимый акт вандализма. Но поспешно шагнул в другой угол и достал потрепанный блокнот в кожаном переплете.
- Столько лет работы! – Причитал он.
- Ничего, – ободрил я его с улыбкой, – вот договоритесь со своим французским другом и будете вечно перебирать свои бумажки. Вы ведь поэтому хотите стать бессмертным, а, Мазе?
Старый профессор скривился и промолчал.
Я перелистывал листки блокнота исписанные непонятными загогулинами. Потом передал его Эстель:
- Ты сможешь разобрать, что тут написано?
- Нет, это очень древний язык.
- Где перевод? – Заорал я так, что Мазе присел. – Ты меня достал, чертов очкарик! Я грохнул кулаком, прямо у него над ухом, отчего дверца деревянной картотеки треснула и слетела с петель. На пол посыпались пожелтевшие от времени листки.
- Спокойней, молодой человек, спокойней, – залебезил профессор. - Я, вероятно просто ошибся.
Ошибся он! Мерзавец!
Трясущимися руками он протянул мне скомканный лист, который достал из кармана пиджака. Успел выдрать из блокнота. Вот проныра!
Я развернул листок и снова ничего не понял.
- Это ладино, – заглянула мне через плечо Эстель, – профессор, вы сын Израиля?
- Да, я еврей, – с вызовом произнес Мазе.
Еще полчаса под моим нажимом он переводил текст на доступный мне английский.
- Все, – протянул он мне листок, густо исписанный мелким почерком.
Буквы, конечно, мне были знакомы, но вот слова… тарабарщина какая-то. Абракадабра. Как такое можно произнести вслух и не сломать себе язык при этом? Да я собьюсь на первой же строчке!
- Надеюсь, перевод достоверный? – Спросил я с сомнением. Профессор криво усмехнулся:
- Можете быть уверены, молодой человек.
Ага, как же…
- Не обольщайтесь, уважаемый, – я тоже ответил ему злорадной улыбкой. - В случае если мантикора сожрет меня, будет кому спросить за это!
- Но, я же предупреждал, что надо обладать магическим потенциалом, иначе ничего не выйдет. Разве это от меня зависит, молодой человек? – Запротестовал Мазе.
- Разберемся, – кинул я ему на прощанье.
Выйдя из музея я от всей души саданул дверью. Меня просто колотило и распирало от ярости.
- Чертов ублюдок! – Сжатые болью виски ломило, и не отпускало. Это было так странно… как тогда, в кинотеатре, с Беллой.
-Уф! – Я вытер лоб ладонью, останавливаясь, что бы перевести дух. Эстель встревожено взглянула на меня:
- Что с тобой? Ты в порядке, Джейкоб? – Ее маленькая ладошка, которую она прижала к моему лбу, показалась мне обжигающе-холодной. Приятно.
- Да ты весь горишь! – Воскликнула она.
- Мононуклеоз… – Рассеянно пробормотал я. И вдруг на меня накатил яростный приступ тошноты.