Даю слово

— У нас есть традиция — каждому гостю произносить тост-пожелание, — тихо проговорил Захар, обращаясь ко мне. — Тосты не должны повторяться, и тому, кто произнесёт самые понравившиеся мне слова — полагается приз.

— Речей я заранее не писала, можешь не соблазнять меня своим призом, — полушепотом, склонившись к нему ответила я. — Но я бы хотела кое-что прояснить.

— Только позже, — мотнул головой Захар. Даже в разговоре он, по-видимому, желал контролировать каждую деталь, и мои неуместные вопросы были сейчас не по плану.

Его близкие говорили весьма приятные слова, витиеватые тосты, отпускали свои специфические шуточки, которые до меня не всегда доходили, нужен был флажок, чтобы знать в каком месте смеяться. Между сменой закусок и тостами велись оживлённые разговоры — о политиках и их отпрысках, о том, куда лучше вкладывать деньги, о футболе и прочих светских сплетнях. И на каждый вопрос его родни в мой адрес Захар скупо и лаконично отвечал вместо меня.

— Ты не даёшь ей и рта раскрыть! — не выдержав, возмутилась его мать. — Это конечно похвально, что ты так оберегаешь девушку и что ты в курсе всех событий, но позволь ей самой быть взрослой!

— Что ты хочешь от неё услышать, мама? — довольно резко бросил Захар. — Вы же пришли поздравить меня, а не допрашивать моих гостей.

— Но эта девушка особенная для тебя, можешь это не скрывать, и мы хотим всего лишь узнать чем, — теперь было абсолютно понятно, в кого Захар такой напористый. — Расскажите нам, милая Злата, чем занимаются ваши родители?

— Моя мама умерла, когда мне было десять. А отец с мачехой прекрасно поживают в глубинке, — не подавая виду, спокойно ответила я. — Думаю, после церковной службы отец, как всегда, ходит рыбачить. Папа священник в маленьком городишке. А мачеха возится со своими собаками — она кинолог заводчик. И я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно заниматься своими жизненными проблемами. Поэтому уже давно не виделась со своей семьёй.

— О, оказывается у тебя много проблем? — влезла Анжела. — Захар, конечно, в состоянии решать проблемы смертных, но, знаешь ли, это даёт ему право быть чертовски требовательным. Чем ты ещё увлекаешься помимо вкалывания на моего брата?

Как же меня бесила эта высокомерная сучка! Его близкие нравились мне с каждой минутой всё меньше. Мало того, что они были одной семьёй с надругавшимся надо мной скотом …

— Я работающая мать одиночка. Моему сыну три года. А работа на компанию «Стартлайтер» оставляет слишком мало времени для всякого рода увлечений. И вы ошибаетесь, если считаете, что я раскатала губу на завидного жениха…

— Пойдём! — внезапно оборвал меня Захар, быстро поднеся мою руку к своим губам. — Больше никогда не оправдывайся перед ними, Злата, иначе они тебя сожрут. Потанцуем? Хочу свой подарок!

Испытание за испытанием.

К тому, что он обнимает меня за талию — я уже даже, как ни странно, привыкла. Но прижавшись к нему и обвив руками за шею — я начала дрожать.

— Тебе так противно? — нахмурился Захар, разглядывая мою гусиную кожу.

— Не в этом дело. … Это страх. Такой же, как страх высоты или замкнутого пространства. Продолжай танцевать, — встретившись с ним глазами, я улыбнулась. — Это куда лучше, чем попасть под обстрел твоих родственников.

— Согласен, Анжела несносна. Она жутко зла на меня за то, что я расстался с Ольгой. Они с ней лучшие подруги. А вообще, если не брать во внимание статус некоторых моих родственников — мы такая же семья, как и миллионы других, со своими мрачными скелетами в шкафу и индивидуальным прибабахом.

Захар очень мягко вёл меня в медленном танце, и через некоторое время мой страх близости на время испарился. Но я прекрасно понимала, что это было лишь по отношению к нему, хотя у меня в груди прорезалось такое приятное щекочущее ощущение, что впервые за эти годы мне хотелось прикосновений, объятий и … даже поцелуев. О, чудо, моя крыша съехала ещё больше. Каким-то образом Захар взял и обманул мою фобию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты как хозяин можешь устроить мне перерыв и показать дом?

— Ух ты, какой прогресс. Я даже могу выставить их всех к такой матери и наконец-то вздохнуть спокойно, — усмехнулся он, изучая меня заинтересованным взглядом.

— Обойдёмся пока без радикальных мер.

Да, нас провожали взглядами, и я даже догадываюсь какие предположения строились на этот счёт, но мне почему-то было совершенно всё равно. Щекочущее ощущение всё ещё трепыхалось в груди, под языком и на кончиках пальцев. Знакомить меня со своим домом Захар начал с галереи, где была собрана внушительная коллекция картин, а также скульптур. Причём присмотревшись повнимательнее, я заметила, что композиции, изображающие человеческие формы — все до единого мужские тела.

— Некоторые из этих работ мои, — пояснил Захар. — Как видишь красоте мужского тела здесь уделено особое внимание.

— Как нарочно, — хмыкнула я. — Ты настолько самолюбив?

— Боюсь, что сейчас ты не так всё поняла, — подняв куда-то глаза, Захар на секунду задумался. — В студенческие годы с моей пытливой и любознательной натурой я был искателем себя, искателем истины и в какой-то мере бунтарём. Мне нравилось заниматься скульптурой, нравились парни, работа с натурщиками… — он специально сделал паузу, чтобы до меня дошло.

Никогда бы в жизни, ни под каким предлогом я бы не подумала на Захара, что он …

Стою и в немом шоке хлопаю глазами.

— У меня даже завязывались чувственные отношения с одним парнем. Но потом я окончательно склонился к натурализму. Я понял, что переживания и ощущения, связанные с женщинами — мне ближе и больше подходят к моему мировосприятию. Ты потрясена… — Захар не сводил с меня своего внимательного взгляда. Но собственное откровение его нисколько не стесняло, похоже, идея поделиться со мной столь пикантным секретом даже ввела его в авантюрный раж.

— Ещё бы, у мня шок! — выдохнула я. — Так вот что скрывается за твоей харизматичностью. Твои тайны. Поэтому ты разрываешь помолвки одну за другой? — по мере того, как он приближался — мои глаза становились всё шире.

— Чем ты слушаешь? Я не гей, с тем парней была всего лишь пара поцелуев ради интереса. Я хочу быть с женщиной, я хочу доминировать в отношениях с ней, но всё никак не встречу ту самую. Правда в том, что я слишком предвзят, у меня особенные требования и … я хочу поцеловать тебя, Злата!

Он так быстро шагнул ко мне! … Я никогда не прыгала на тарзанке, но это было что-то близкое к тому — захватывающие объятья ужаса и восторга.

Его губы и язык! ….. Что-то щёлкнуло во мне и после того, как этот поцелуй подмял под себя мою фобию — я почувствовала его вкус. Захар целовался страстно и жадно, словно спеша урвать момент у моих страхов. Но эти поцелуи заставили его хотеть большего.

— Захар, не нужно! — страх вернулся снова, с удвоенной силой, стоило только его пальцам скользнуть мне под платье.

— Твоё тело, Злата … оно чувствует меня и отзывается, — тяжело дыша, прошептал он, отстранившись по первому моему писку. — Хорошо. Мы придём к этому, но постепенно. Ты будешь моей в итоге.

Надо же было всё так испортить присущей ему диктаторской самонадеянностью. Оказывается, за меня распланировали даже это!

— Давно решил? — вырвалось у меня с вызовом. — Спасибо, что спросил и моё мнение тоже. Что это вообще за спектакль абсурда начался стоило мне переступить порог твоего дома?! Захар, что происходит? С каких это пор из моего босса и опекуна ты превратился в запавшего на меня парня? Эти отношения возникли явно не с моего перепуга, и это стоит прекратить! У нас ничего не выйдет, это тебе не игра.

— У нас уже получается, Злата! — Захар бросил это таким тоном, будто всё уже давно решено. — Я хочу этих отношений, и я намерен добиться результата. А я умею быть преданным цели.

— К..к..какой ещё цели? — тут просто невольно начнёшь заикаться. Мало мне в жизни дерьмовых обстоятельств.