Страница 20 из 107
Он снял с моего плеча плеть, встряхнул ее, и снова забросил ее мне на плечо. Медленно потянул назад. Её хвосты заскользили по моему обнаженному телу, торчащим соскам, раздражая их и доставляя какие-то новые, незнакомые ощущения. Плеть пахла кожей. Так, как пахнут дорогие, новые кожаные вещи. Видимо, эта «игрушка» у него довольно новая, еще не истрепанная…
- Повернись к стене лицом, руками упрешься в стену. Обычно я порю лёжа, но для тебя сделаю исключение. Чтобы ты не смогла отключиться от боли, уйдя в себя - ты будешь стоять и чувствовать каждый удар, который я приготовил тебе для нашего знакомства, - проговаривая всё это, он забрасывал плеть наверх и потом тянул её вниз по моей спине. Хвосты плети, как добрая сотня ручейков, струились по моей коже.
Я послушно повернулась к нему спиной, ладонями уперлась в стену, расставила чуть ноги, чтобы увереннее держаться, и наслаждалась легким ветерком от плети, пока выслушивала последние указания и пояснения от Хозяина. Удар прилетел неожиданно. Острая боль пронзила тело, но это была приятная боль... С губ сорвался стон. Даже не стон – это был скорее громкий выдох от неожиданности, и я даже успела подумать, что это чертовски приятно – порка плетью...
Но тут удары посыпались один за другим. Я очень скоро перестала понимать их количество: я стонала беспрерывно, дыхание захватывало от новых ощущений и боли (да, боль уже стала довольно ощутимой: от плети оставались горящие на коже следы, и когда плеть попадала дважды в одно и то же место, всё мое тело пронизывала такая острая боль, что я невольно пыталась уйти от удара, слегка передвигаясь в пространстве и едва переступая ногами на полу), ещё и ошейник немного сдавливал шею от моих передвижений так, что я не могла набрать полную грудь воздуха, поэтому вдохи были очень частыми и короткими. Видимо, от адреналина, возбуждения и избытка кислорода в крови у меня закружилась голова: я стала погружаться в какую-то другую реальность, где мне было легко и хорошо.
Это были новые, незнакомые и безумно приятные ощущения. Руки, не выдержав напряжения, согнулись в локтях, и я уперлась головой в стену. Ноги стали подкашиваться, и тут я словно вспорхнула над землёй: я летела, и ничего этого не было: ни боли, ни моего уставшего от истязаний тела - было только ощущение лёгкости и полёта.
Внезапно я почувствовала, как он подхватил меня на руки и, пройдя пару шагов, положил меня на кровать, накрыв одеялом:
- Отдыхай, девочка, - и вышел из комнаты, унося за собой шлейф из запахов: его сладковатая туалетная вода смешалась сейчас с запахом разгоряченного мужского тела: он порол меня довольно долго и, как видно, усердно – даже немного вспотел от столь хорошо проделанной работы над моим телом.
Что он делал, где он был - я не слышала и не знала. Впрочем, мне было сейчас совершенно все равно, где этот истязатель, подаривший мне такую негу блаженства: моя душа находилась где-то очень далеко отсюда. Душа кайфовала, а разум блаженно осознавал происходящее: Да, я сделала всё абсолютно правильно, приехав к нему сюда, в другой город: того мимолетного не сложившегося знакомства в сети – с безапелляционным «купишь резинки и я приеду к тебе» - хватило для осознания факта, что я попала к настоящему Хозяину. Именно с большой буквы. Стало понятно, что он сможет не только показать мне Тему во всей ее красе, но и проведет за руку, раскроет все ее секреты, поможет разобраться мне самой в себе. И уж точно не сделает ничего плохого. Если уж от боли я смогла получить ТАКОЕ наслаждение – думаю, все остальные открытия будут не менее «улетными».
Я не знаю, сколько прошло времени в этих размышлениях, но когда я открыла наконец глаза, то увидела его: он сидел в кресле и внимательно смотрел на меня. В руках он держал кружку, над которой кружился легкий дымок. А, вот откуда этот приятный аромат свежесваренного кофе, вытащивший меня из забытья! Я улыбнулась ему, нарушая правила и заглядывая в его серые глаза. Он был спокоен: наоборот, казалось, даже ловил мой взгляд. Казалось, по моим глазам он оценивает мое состояние. А что не так-то? Вроде бы живая… И всё на месте…
Что именно «не так» я начала понимать уже через мгновение: стали возвращаться ощущения, и вместо лёгкости появилась тяжесть и озноб: я лежала под одеялом, укутавшись с ног до головы, но меня била дрожь, и зубы чуть не стучали от внутреннего холода. Осознав это, я испуганно на него посмотрела, словно ища поддержки и объяснений. Он улыбнулся мне одними глазами и, видимо прекрасно понимая, что со мной происходит, спокойно сказал:
- Это отходняк. Скоро пройдёт, - он подошёл ко мне, расстегнул и снял ошейник. Скользнув под плед, его рука легла на мою спину: она была приятно холодной. Странно, подумала я: рука не может быть холодной – на такой-то жаре - это, видимо, спина у меня просто горит. И зачем, интересно, он снял ошейник?! Я недоуменно и несколько обиженно глянула на него, почувствовав, будто у меня отобрали любимую игрушку: мне совсем не больно. Мне не страшно. Я готова продолжать. Но вслух не решилась вымолвить ни слова. Он погладил меня по пушистым волосам, и сказал:
- Гуляй, кошечка, - и, улыбнувшись, сел в кресло. Странная какая у него улыбка – подумала я. Вроде и улыбается, а жесткость и холодность никуда не исчезают. Хотя это совсем не мешает ему быть заботливым и внимательным ко мне – своей рабыне: он взял кружку в руку и спросил:
- Ты будешь кофе? - я согласно кивнула, и он тут же протянул мне свою кружку. А сам встал и вышел из комнаты. Напившись горячего кофе и немного уняв внутренний озноб, я завернулась в одеяло и пошла следом за ним на балкон.
Он стоял в своей обычной позе и курил, глядя вниз. Сегодня был выходной, а тут, видимо, живут по большей части дачники, разъехавшиеся сейчас по своим огородам – во дворе практически никого не было: две старушки сидели у подъезда соседнего дома, да на карусельках мамочка катала карапуза в синем костюмчике и веселой зеленой кепке. Я подошла к нему сзади, прижалась к обнаженной спине: он так и ходил в брюках, не одев рубашку. Почувствовав мои прикосновения, он рукой притянул меня к своей груди. Я оказалась зажата между балконной стеной и его теплым и таким надежным телом, и доверчиво положила голову ему на грудь. Он задумчиво, глядя куда-то вдаль, коснулся рукой моих волос. Я ждала, трепеща и ожидая того, что он сейчас схватит и опять дернет за волосы, заставит встать на колени, или что-то еще, требующее подчинения и немедленного исполнения, но он продолжал гладить мою голову, прижимая лицом к своей груди. Докурив, он затушил сигарету и взял меня за руку: