Страница 34 из 87
– Ну вот и славненько, – оживился Вовка, легко приобнял Олю за плечи и, что-то негромко бубня ей на ухо, повёл в сторону летней кухни.
– Простите, Владимир, я не расслышала вашего отчества…
– А? Да не обращайте внимания. У папы было польское аристократическое имя, а некоторые невежды просто не в состоянии его правильно произнести. – С этими словами он обернулся в мою сторону и скорчил грозную гримасу. – А за экскаватор вы не переживайте, я просто ковш на спор руками согнул – ничего особенного.
«Вот так! Получай, паршивец!» – подумал я, и поплёлся к машине.
Джип стоял у самого леса и от улицы был скрыт дворовым забором. Мне пришлось обойти половину участка, чтобы добраться до него и взять прибор с лопатой. На обратном пути я периферийным зрением заметил медленно катящийся по улице «УАЗ». Невольно возникло тревожное чувство, которое я сразу же постарался отогнать – это становилось похожим на паранойю. В конце концов, мало ли в деревне «УАЗов»? Да тут каждый второй на такой машине ездит!
Я вернулся во двор, собрал прибор и настроил его на поиск цветных металлов. Пока я с ним возился, из кухни вышла Оля с двумя чашками чая в руках. За ней, смешно семеня, шагал здоровенный детина Вовчик. Он нес тарелку пончиков, щедро сдобренных сахарной пудрой. Скалясь во все зубы, он подмигнул мне и взглядом указал на весьма привлекательные формы гостеприимной барышни. А мне, вместо того, чтобы согласиться, почему-то стало стыдно за друга.
– Клоун, блин, – процедил я сквозь зубы.
– Серёжа, вы не стесняйтесь, располагайтесь за тем столом, под яблоней. Я сейчас накрою. Чай будем пить.
– Может вам помочь?
– Ну что вы! Мне и от одного помощника отделаться не удаётся. – Оля ослепительно улыбнулась и обернулась к Вовке. Тот сразу скорчил серьёзную мину, посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся. Они прошли в дом, а уже через мгновение из-за дверного косяка выглядывали его круглые глаза.
– Серый, прикинь! У него тут целая лента боевых патронов заряжена! В масле, блин! Как новые! Реально шмальнуть мог!
– Весёлый дедушка, однако.
Чаепитие плавно переросло в душевные разговоры о нелёгкой судьбе нашей собеседницы, которая осиротела ещё в дошкольном возрасте. Отец был пожарным офицером, в 1986-м его отправили ликвидатором в Чернобыль. Через год после возвращения умер от рака. У мамы после похорон – депрессия, и очень скоро сердце не выдержало... Опекунами стали папины родители: бабушка Соня и дедушка Прохор Матвеевич. Им уже тогда было за семьдесят. После школы Ольга поступила в университет и переехала жить город. А недавно не стало и бабушки. Старик остался совсем один в заваливающемся доме. Вот она и ездит к нему на выходные: кормит, моет, убирает.
– Жалко его так, ребята. Он крепким был, на пенсию отказывался уходить. Жить не мог без работы! Вечно что-то мастерил, плотничал. Вот этот самый дом своими руками построил, когда с войны вернулся. А в последние годы сдал сильно. Как ребёнок стал… Вот бабушек как-то не так жалко. Они более бедовые, что ли, – Оля грустно улыбнулась. – В автобус всегда первыми умудряются запрыгнуть. Всех растолкают, пожурят по пути. Одинокие дедушки не такие. Они беспомощными становятся, если свою бедовую бабушку теряют. За ними уход нужен, забота… Дом, вон, скоро от старости упадёт, а починить некому – сил, говорит, нету, и плачет тихонько. Да и разум, конечно, уже подводит – маразм старческий с каждым днём всё заметнее становится. Да вы и сами видели…
Стоял чудесный майский полдень. Спину грело весеннее солнце, запах цветущей яблони приятно щекотал нос и привлекал мохнатых пчёл со шмелями. Я пил ароматный крепкий чай и размышлял над нелёгкой судьбой деревенской сироты.
Мы молчали и, казалось, всё окружающее пространство заполонили щебечущие птицы, лишь на короткие мгновения смолкающие, чтобы собраться с силами для новой своей песни.
– Ой, ребят, простите, что загрузила своими проблемами. Расскажите лучше, что вас к нам привело. Неужели у нас здесь скифы жили? Курганы, вроде, недалеко есть, мне ещё мама о них рассказывала. Но она говорила, что их разворовали ещё при царе.
– Ну если курганы есть, значит и скифы были, – начал я. – Курганы – это у них могилы такие. А жили они где придётся. Кочевали с места на место. И есть у нас подозрения, что именно на вашем участке вон в том овраге эти самые скифы много веков назад свалку устроили. Ну, мусор выбрасывали – посуду битую, орудия труда старые и всё такое. Вот и хотим у вас спросить разрешение на проведение раскопок на этом месте. Вдруг что-нибудь найдём?
– Боже! Как интересно! Конечно, разрешаю! Настоящие раскопки прямо у нас на огороде! Подумать только! А мне можно присутствовать?
– Нет! – отрезал вдруг Вовка.
– Да! – одновременно с другом ответил я.
Оля, засмущавшись и покраснев, подняла руки:
– Поняла, не буду мешать. Всё понимаю…
– Оля, вы мешать не будете, – настаивал я на своём решении. – Владимир просто хотел сказать, что вам, возможно, будет неинтересно. Он боится, что вы разочаруетесь в археологии, так и не успев её полюбить! Правильно, Владимир Козюликович? – тот с недовольным лицом кивнул. – Это не такой уж и увлекательный процесс, как на первый взгляд кажется. Монотонные взмахи лопатой и пиликание металлоискателя. Скукотища! Честное слово!