Страница 21 из 87
До следующей точки было совсем недалеко. Мы даже в чистое переодеваться не стали, чтобы время не терять. Загрузили всё в машину, но, едва Вовка завёл двигатель, ему позвонили.
Я в это время внимательно изучал карту местности и не сразу заметил, что он не торопится отвечать на звонок. Только когда мобильник отыграл первый куплет «Песни про зайцев», и Юрий Владимирович Никулин запел задорный припев, я понял, что что-то идёт не так.
– Ты чё это?
– Да ну, нахер… – тихо выругался Вовка и забросил телефон на заднее сидение. – Пошли они все! Правильно?
Я пожал плечами, тактично соглашаясь, а он улыбнулся, включил магнитолу и выкрутил громкость на максимум. Округу взорвали знакомые с детства рифы «Bon Jovi».
Внедорожник подпрыгивал на луговых кочках, и мы подпрыгивали вместе с ним на кожаных сидениях, бились макушками о потолок, но всё равно орали песню, ни слова не понимая по-английски.
Грунтовка долго петляла вдоль реки, а у самого выезда на трассу круто уходила вверх метров на двадцать. Для того чтобы выбраться на асфальтированную дорогу, надо было разогнаться на пониженной передаче, а уже на самой вершине резко свернуть вправо, чтобы не вылететь на встречную полосу скоростной дороги.
Утром в этом месте мы уже сворачивали, поэтому знали об особенностях рельефа и были готовы к предстоящему манёвру. Единственное, к чему мы не подготовились, это к тому, что с трассы на грунтовку будет сворачивать «УАЗ-Патриот», не желающий при этом сбрасывать скорости.
Мы шли на подъём по второстепенке и должны были пропускать. У меня даже сомнений не было, что Вовка так и сделает. Но у того были собственные планы. Он вмял педаль газа в пол, и двухтонный внедорожник рванул вперёд, разбрасывая по сторонам комья липкой грязи. В салоне неистово громыхала музыка, но даже сквозь её грохот я чувствовал, как ревут котлы японского мотора.
Всё произошло мгновенно. Мы вылетели на трассу, а «УАЗ» задел по касательной задний бампер «Прадо» и на полном ходу поехал вниз по крутому склону, сбивая жиденькие кустарники и прошлогодний сухостой.
– Охренеть! – воскликнул я, высовываясь по пояс из окна и наблюдая, как в подпрыгивающем на кочках «УАЗе» кувыркаются мужики.
Я был уверен, что Вовка остановится! Был уверен, что будут разборки, ГАИшники и прочая атрибутика дорожных неприятностей. Но вместо этого он изобразил на лице кирпич, в очередной раз надорвал мотор, и машина понесла нас прочь, как будто и не было никаких неприятностей.
Сказать, что я был возмущён – это ничего не сказать. Я был просто взбешён! Попытался прикрутить громкость на магнитоле, но ничего не получилось. Пришлось вырвать лицевую панель и отправить её на заднее сидение, вслед за Вовкиным мобильником.
Стало тихо. Вовка продолжал вести машину с кирпичным выражением лица. Я же напротив – места себе не находил.
– Это что было, Вова? – не выдержав молчания, рявкнул я. – Что за цирк, ёлки-палки?
Снова зазвонил Вовкин телефон. При том, что я очень люблю фильм «Бриллиантовая рука», при том, что безгранично уважаю Юрия Владимировича Никулина, но в тех условиях «Песня про зайцев» звучала как издёвка.
– Может, трубку возьмёшь? – как можно миролюбивее сказал я, хотя внутри всё кипело.
Некоторое время Вовка не обращал внимания ни на меня, ни на звонок, продолжая ехать молча и глядеть исключительно на дорогу. Но когда мобильник смолк, он сбросил скорость, припарковался у обочины, вышел из машины, открыл заднюю дверь и отыскал выброшенный телефон. Как только мобильник оказался в руке, снова заиграла песенка из «Бриллиантовой руки».
Вовка снял трубку и приложил к уху, не произнося ни слова. Я слышал неразборчивую речь звонившего. Говорил мужчина. Он что-то громко и эмоционально рассказывал, а Вовка его внимательно слушал.
Проехала огромная фура и заглушила голос из динамика. Вовка прикрыл дверь и отошёл на несколько метров назад. Я видел его в зеркало заднего вида. Он с кем-то очень эмоционально говорил, нервничал, потом начал ругаться. Что именно он говорил, я не слышал, но было видно, что приятным этот разговор точно не был. В конце концов, Вовка выключил телефон, громко выругался и с размаху разбил его об асфальт. Маленькое чудо техники разлетелось на десятки пластиковых ошмётков, а Вовка всё матерился и матерился.
Затем немного успокоился, вернулся к машине и уселся за руль.
– Извини, Серый. Проблемы на работе.
Сказав это, он чему-то усмехнулся. То ли посчитал сказанное остроумной шуткой, то ли просто хотел всё перевести в шутку, чтобы снять напряжение.
– Ты издеваешься, старик? Нет, серьёзно! Ты сам себя слышишь?
Он закатил глаза под лоб, развёл руки в стороны, намекая на то, что ничего страшного не произошло, и выдавил:
– Ладно, не кипятись. Нормально всё. Все живы, здоровы. Машины тоже целые. Чё ты бухтишь, как баба?
Вовка говорил спокойно, мирно. Будто и не матерился только что на всю округу. Будто не разбивал дорогущий телефон и не топтал его подошвами.
– Ты тех мужиков только что чуть не угробил к едреней фене, Вова! И нас мог на тот свет отправить! Тебе сколько лет-то? Ты перед кем рисуешься? Ты передо мной рисуешься?