Страница 11 из 17
Зато за это время мне удалось тщательно изучить каждый сантиметр снимков карт и планов, а также более скрупулёзно отнестись к переводу текста послания, которое удивительным образом сохранилось в моих старых школьных тетрадях.
В итоге выяснил, что клад был закопан на дне оврага или небольшого водоёма, который располагался между устьем Северского Донца и скифским курганом. Оставалось отмерить два километра (это и есть 3000 аршинов) от реки, и на этом расстоянии искать по карте углубления и водоёмы. Ну и заодно выяснять, где по берегам стоят курганы.
Казалось бы, всё просто и ясно: вот курган, вот река, вот между ними озеро или ямка. Если всё сошлось, значит, скорее всего, там и есть клад. Но не тут-то было!
Как оказалось, скифы эти были ребятами весёлыми и непоседливыми, поэтому кочевали где зря со своими семьями и стадами, не стесняясь обижать всех, кто попадался на пути. Обидели, отобрали всё что смогли, отпраздновали и дальше поехали самоутверждаться. В общем, жизнь не скучная даже в своём однообразии.
Но обижать получалось не всегда, и огребать, в таких случаях, приходилось по полной программе. Получили заслуженных тумаков, и ну давай хоронить своих героически погибших воинов вместе с лошадьми и оружием заодно! Вот только, как уже говорилось, народ был весёлый, а значит, просто ямку выкопать и похоронить по-человечески было для них слишком просто – это ж скукотища-то какая! Скифы находили самый высокий холм в округе, тащили туда убитого героя и на самой его вершине аккуратненько прикапывали вместе с верным конём. Так образовывался курган.
Всё бы ничего, да только уж очень любили эти самые ребята по брегам рек бегать. А отхватывать конкретных тумаков, видимо, только на берегах и получалось, так как в пятикилометровой зоне по Северскому Донцу я насчитал десятки таких могил. Водоёмов в промежутке между курганами и рекой тоже хватало. Сузить круг поиска удалось лишь благодаря старинным картам, на которых были отмечены населённые пункты, расположенные поблизости от курганов. В одном из них мог жить тот самый заботливый и предусмотрительный папаша.
Круг-то сузился, да только мест таких всё равно выходило приличное количество, а значит, ждало нас с Вовкой лето, полное приключений настоящих кладоискателей.
Оставалось только этого лета дождаться, и надеяться на то, что Вовка его тоже дождётся или хотя бы позвонит. Но он, почему-то, не звонил. Ни разу за полгода.
Я испытывал чудовищное чувство вины за то, что не вернулся к тонущему в алкогольной зависимости другу. Пару раз даже хотел отменить важные дела и рвануть на вечерний поезд… Но вечно появлялись какие-то ещё более неотложные встречи, ещё более перспективные контракты, а то и просто налоговые проверки, которые никак не отпускали домой.
Ну, а отсутствие телефонных звонков от Вовки подтверждало самые грустные прогнозы. Я был просто уверен, что он снова запил.
Как-то зимним вечером, сидя перед телевизором в любимом кресле, я переключал каналы и наткнулся на новостной сюжет о родном городе. Привлекательная молодая корреспондентка, стоя на фоне нашего дома, хорошо поставленным голосом сообщала о страшной трагедии, случившейся в соседнем дворе. На последнем этаже элитного новостроя прогремел взрыв. Полностью сгорела квартира одного весьма успешного бизнесмена, славящегося своими активными инвестициями в инфраструктуру города, меценатством и благотворительностью. Сам бизнесмен погиб. Официальную причину трагедии пока не называли, однако по предварительным данным ею стала банальная утечка газа.
Также сообщалось, что в последнее время Бреславский Игорь Генрихович – так звали погибшего – конфликтовал с рядом сомнительных лиц, которые за последний год осуществили серию рейдерских атак на ряд крупных торговых и производственных объектов, находившихся в собственности бизнесмена.
Раньше я много слышал об этом человеке. О его весьма солидных капиталах, о большой нелюбви к коррумпированной власти... Я даже как-то встречался с ним лично. Это было на презентации нового альбома одной весьма популярной певицы. Она записывалась у меня на студии, а Бреславский был то ли каким-то её родственником, то ли спонсором. Тут уж не знаю.
Приятный человек с умным взглядом и аристократичной внешностью. За ним всюду слонялись два широкоплечих телохранителя. Сам он ничем не выказывал того высокомерия и надменности, которые так присущи людям, быстро разбогатевшим в девяностые годы. Мы с ним перекинулись тогда парой ничего не значащих фраз, о чём-то пошутили и всё. Но, отчего-то, он мне сразу понравился. Чувствовалось в этом человеке что-то значительное и не пустое.
Каждый раз, когда в новостях говорили о его бизнесе или о нём самом, я старался проявлять внимание. И, судя по тому, что о нём говорили, человеком Бреславский был и в самом деле неплохим.
И вот теперь сообщили, что его не стало. Я искренне сожалел и даже коньяку себе налил. Но по-настоящему, конечно же, не горевал, а, скорее, просто погрустил и впервые в жизни задумался о той самой бренности бытия. А ещё подумал: как там Вовка? Жив ли?
О том, что и этот взрыв, и это сообщение я буду вспоминать спустя полгода, я, конечно же, не догадывался. А если бы знал, при каких обстоятельствах мне придётся это вспоминать, то налил бы ещё не один бокал коньяка.
В апреле, когда сезон студийных работ подошёл к концу, я, наконец, смог плюнуть на всё и вернуться в родной город. Ехал с единственной целью – снова найти Вовку и вернуть его к нормальной жизни. Вот только моим благородным планам было не суждено сбыться уже никогда. Беспробудного пьяницы и алкоголика Вовки не стало.