Отыграть Саму Себя

Я сразу немею.

Что они здесь делают?!

На меня сразу накатился этот груз воспоминаний и желания защитить их от самой себя. Было легко игнорировать их, не видя, но когда они, вот тут, перед тобой, такие взволнованные и родные, смогу ли я выдержать?

Мы все просто замерли друг перед другом. Я стояла и боялась пошевелиться, когда я увидела их, те, кажется, были еще в большем шоке, чем я.  Даже в темноте я различаю встревоженные лица парней. Все с ужасом осматривают меня.

Кэм, резкий голос которого и заставил меня обратить на них внимание, стоял перед всеми и теперь уверенно направился ко мне.

– Не подходи!

Кэм замер в паре шагов от меня.

– Вы не должны быть здесь. Уходите.  – Видимо истерично уже шептала я, потому что все снова обеспокоенно переглянулись.

Я же просто понимала, что сейчас не смогу долго сопротивляться им.

И все окажется зря.

Я подведу их.

Кэм теперь делает ко мне осторожный шаг, медленно, наблюдая за моей реакцией, словно ожидая от меня какого–то срыва. И когда напряженный парень оказывается в шаге от меня, он его получает.

Я слишком сильно по ним скучала, даже не понимая, как растёт моя потребность в этих людях. Да, мы познакомились не так давно, но господи, эти люди стали мне почти семьей! А уж когда я различаю и Брук, я и вовсе перестаю сохраняться свой каркас.

Поэтому я перестаю держать себя и медленно оседаю на землю, так как ноги больше не могли меня удерживать.

С характерным хриплым всхлипом я закрываю лицо руками.

Кэм сразу уверенно протягивает ко мне руки, чтобы не дать мне упасть на землю, и его уверенное прикосновение стало началом конца. Я начала истерично рыдать у него на груди. Кэм только крепко прижал меня к себе, даже не понимая, какой опорой мне сейчас был.

– Уайт, нужно завести ее в дом.

Напряженный голос Дэйва раздается где–то над нами, и сразу после этого Кэм подхватывает меня на руки, пока Брук поднимает с земли мой, выпавший в момент истерики, ключ.

Я слышала, что ребята что–то кричали друг другу, кто то матерился, Хлоя громко всхлипывала. Творилась какая–то суматоха.

Брук открывает нам входную дверь и по–хозяйски включает свет, параллельно проталкивая нас в гостиную. Меня опускают на диван, и я, уже отстранившись от Кэма, теперь просто закрываю лицо руками от стыда, чтобы никого не видеть перед собой в такой момент слабости.

– Тише, Алекс, тише. – Успокаивал меня Кэм, сев ко мне в ноги. Брук  нашла аптечку, а Нэйт аккуратно присел у меня в ногах рядом с Кэмом.

Ужас ребят от того, какой они меня увидели при свете, был таким острым и осязаемым, что я просто не могла пошевелиться. Стиснутые челюсти парней почти скрипели, и я слишком сильно это чувствую, чтобы не обращать на это внимание.

– Можно? – спросил Нейт, но, не дождавшись от меня ответа, осторожно стал промывать мне разодранные колени. Я сразу шиплю, и из–за боли убираю руки от лица, чтобы коснуться колен. Комната ахает еще громче, лицезрев мое лицо во всей красе.

Я сразу тяну руки обратно, но их перехватывает Кэм. Я боюсь даже посмотреть на него.

Парень медленно крутит мои руки в своих, отмечая разбитые костяшки.

– Дай мне тряпку.

Когда он обращается к Нейту,  я просто пугаюсь. Его голос резкий, как нож, жесткий и слишком уж яростный. А я еще не понимала, на кого направлена его злость.

Я снова пытаюсь убрать руки, испугавшись реакции парня, но Кэм крепче их перехватывает, но при этом так, чтобы не сделать мне больно. И начинает медленно промывать их, стараясь сделать процедуру менее болезненной.

Хлоя  с влажными салфетками в руках садится рядом и теперь начинает оттирать мое лицо. Удается ей это плохо, потому что я постоянно дергаюсь, когда она касается ушибленной скулы или рассеченной брови. Парни в этот момент резко замирают, и их надрывные выдохи снова режут комнату пополам.

Хлоя виновато смотрит мне в лицо, едва сдерживая свои слезы.

Но я терплю дальше. И пусть мои слезы беззвучно льются, так и не прекращаясь, я даю девушке очистить мое лицо. После этого, под наставлениями Нейта и Дэйва, она кладет какую–то холодную мазь мне на бровь и проводит ею по скулам.

Взволнованная Брук, которая выглядела еще бледнее, чем Хлоя, садится с другой стороны,  протягивая мне стакан воды и пачку успокоительного, которое я выпиваю слишком уж лихо. Все молчат, когда отмечают, что пачка почти пуста, так как понимают, что я сидела на них последнее время.

Общими усилиями им удалось меня привести в чувство, поэтому, когда все закончили, мне было скорее стыдно, чем больно.

В комнате воцарилась мертвая тишина, и на меня смотрели шесть пар взволнованных глаз.

А я все еще всхлипывала.

– Кто?!