Страница 2 из 39
Йошида Мико попалась ему на глаза три года назад. Он тогда решил круто изменить свою жизнь после развода, сменил квартиру, начал преподавать в университете, снял новый кабинет для частных консультаций в только что построенном бизнес-центре. А её увидел в первый же день в холле. Она возвращалась с обеда с подружками-секретаршами и звонко рассмеялась из-за того, что сказала одна из них. На неё тут же посмотрели все присутствующие мужчины, даже 90-летний старик, который и передвигался-то еле-еле.
Да, она привлекала внимание, изящная, невероятно милая, с очень выразительными глазами и сияющей улыбкой. Про фигуру вообще отдельный разговор, или дело было не в фигуре, а в том, как она двигалась? Офисный костюм пытался выглядеть на ней скромно, но её женское очарование было сильнее.
Таких, как она, его мать пренебрежительно называла вертихвостками. А ему, что поделать, всегда нравились именно такие вертихвостки, но женился он на серьёзной девушке с прекрасным образованием и надёжным будущим, потому что это разумно и правильно. Или так тогда казалось.
Итак, он развёлся, переехал, и свернул шею, наблюдая, как Йошида Мико возвращается в свой офис на три этажа ниже. Приятная глазу легкомысленная вертихвостка, не более того, подумал он тогда и пошел дальше. С такими, как она, не стоит рассчитывать на серьёзные отношения, да и отношений пока не хотелось. Но вот любоваться время от времени, почему бы и нет?
Он узнал, как её зовут совершенно случайно и моментально запомнил. Прозвал её про себя своим маленьким талисманом и привык радоваться, если хоть раз за день удавалось её увидеть. Несколько раз она даже улыбнулась персонально ему, она улыбалась каждому, с кем случайно сталкивалась или встречалась глазами, не важно, мужчина это был или женщина, старик или ребёнок. Из-за неё ему всегда хотелось идти на работу.
Она постоянно бегала на свидания, то с одним, то с другим. Но ни один парень надолго возле неё не задерживался, легкомысленная вертихвостка, она и есть легкомысленная вертихвостка. Он не рвался в эту карусель, ему достаточно было просто иногда её видеть, и знать, что она продолжает менять парней, как перчатки.
Потом она вдруг исчезла недели на две, а когда вернулась, была уже другой, будто кто-то яркости поубавил. Она почти не улыбалась, и взгляд был тревожный и растерянный. Он понимал, что у неё что-то случилось, и убеждал себя, что это не его дело. А потом оказался с ней в пустом коридоре, она шла впереди, ничего вокруг не замечая, споткнулась, выронила бумаги, которые несла, и вместо того, чтобы собрать их, как-то неловко села на пол и заплакала.
— Простите, — сказал он, опустившись перед ней на колени, — У вас что-то случилось?
— Да, — произнесла она, всхлипывая, — мой брат, его жена и сын погибли в автокатастрофе, а моя племянница сейчас в реанимации, и я не знаю, выживет она или нет.
Он ничего не сказал, достал пачку бумажных платочков, которую всегда носил в кармане, и протянул ей. Слёзы никак не унимались, и в принципе ей уже было не важно, что она плачет при незнакомом человеке. К тому же то, как спокойно он выслушал её горе, внушало доверие, поэтому она продолжала плакать.
«Жаль, что её нельзя обнять», — думал он, но всё же решился положить руку ей на плечо.
В конце концов слезы кончились.
— Простите меня, — сказала она и протянула ему наполовину опустошённую пачку.
— Оставьте себе, на всякий случай, у меня ещё есть, — ответил он и продемонстрировал пачку, которая лежала в другом кармане.
— А вы запасливый, — усмехнулась она.
— Такая работа. Я — Тсубаки Тэру, психотерапевт, у меня офис на предпоследнем этаже. По моим наблюдениям в случае потери близкого человека за одну психотерапевтическую сессию уходит от одной до трёх с половиной пачек таких платочков.
Она снова усмехнулась, будто знала, что никаких наблюдений не было, и «данные о платочках» он взял с потолка.
— Я, кажется, видела вас раньше.
— Да, мы сталкивались несколько раз раньше. Йошида Мико, если я не ошибаюсь?
— Да, а откуда вы знаете?
— Вы с подружками очень громко разговариваете, когда возвращаетесь с обеда, а у меня хорошая память.
На её лице возникло что-то вроде улыбки, рядом с ним уже не казалось, что всё плохо, вот что значит, профессионал.
— Спасибо вам.
— Не стоит, это моя визитка, если будет нужна помощь, обращайтесь.
Она кивнула, взяла визитку и стала собирать упавшие бумаги. Он ей помогал и думал, стоило ли давать именно свою визитку. «Да ладно, — сказал он себе в конце концов, — можно подумать, ты собирался с ней встречаться, да и не факт, что она придёт».
Она пришла где-то через год и привела с собой племянницу — высокое бледное создание с длинными тёмными волосами, да ещё и в длинном светлом платье. Только сдержанность настоящего профессионала не позволила ему спросить: «Из какого колодца вы её вытащили?»
Итак, он стал работать с Фуюми, и с Мико у них появилась одна общая животрепещущая тема для разговора и повод для совместных обедов время от времени, но не более того.
Мико менялась всё сильнее, перестала ходить на свидания и хохотать над шутками подруг, а её улыбки стали насквозь профессиональными. Легкомысленная вертихвостка исчезла, её место заняла женщина, которой нужно в одиночку заботиться о ребёнке. Строгие костюмы, строгие прически, сдержанный макияж и безупречное поведение. Сверхурочные чуть ли не каждый день, никаких отпусков и отгулов, похвальное усердие, закономерное повышение. И вот на данный момент ей подчинялся весь секретариат.
Неплохо, скажут про такое, вот только у Тэру язык не поворачивался назвать подобное успехом, единственные слова, которые у него для этого были: «Ничего хорошего». Но имел ли он право вмешиваться? И появилось ли это право сейчас, когда Фуюми официально благословила их отношения? Не попробуешь, не узнаешь, этот ребёнок прав.