Страница 9 из 25
Себастьян налетел на Конрада, крепко вцепился ему в горло, чувствуя необъяснимую мощь гнева, и отбросил в сторону новенький велосипед.
- Он не урод! – хрипло шипел Майер. – Он не урод!
Друзья Конрада, остолбенев, смотрели на внезапную и пугающую ярость робкого мальчика. Они видели, как исказилось лицо Бастиана, как зловеще заблестели его глаза, и не решились вмешаться. Себастьян впечатал Нойманна в ржавые прутья забора. Крепко держа за горло, ударил Конрада по лицу свободной рукой, а потом еще и еще раз. Ему было страшно и больно, но он хотел, чтобы этому противному мальчишке, который обижал его на протяжении нескольких лет, было еще больнее.
- А потом… – Себастьян отвел взгляд. Марта напряженно слушала. – Потом он начал орать.
Щели между прутками были широкими. Достаточно широкими, чтобы в них смогла пролезть голова мальчика. Когда Себастьян прижал Конрада к забору, левая рука Нойманна оказалась по ту сторону металлической ограды. Майер нанес удар, второй, третий… А потом его оглушили вопли всей троицы. И на фоне их криков, Бастиан слышал противный хруст.
- Пес набросился на паренька, – доктор замолчал, и, казалось, не хотел продолжать.
- Что он с ним сделал? – робко спросила Марта.
- Вырвал плечевой сустав. В крошку разжевал предплечье. Пес едва не оторвал ему руку…
Конрад дико кричал Себастьяну в лицо, а вылетевшая из сустава головка кости выступала сантиметров на десять ниже плеча. И повсюду была кровь. Майер стоял перед искалеченным мальчиком и с ужасом смотрел на отвратительно-неестественный изгиб его левой руки. Спутники Нойманна, моментально растерявшие задорный энтузиазм, бросились бежать. Ребята наверняка обделались. Себастьян и его обидчик остались один на один.
- Но он так орал, боже… Ты бы видела его глаза. Никогда их не забуду.
Он смотрел на изувеченную руку, на кровь, хлещущую фонтаном, и орал во всю глотку.
- И что ты сделал?
Майер встал из-за стола, прошелся по комнате и остановился у окна.
Себастьян звал на помощь. Надрывался, обливаясь слезами, и кричал:
- Помогите кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!
Лишь страшный лай пса и вопли Конрада оглашали безлюдную улицу. Тогда Майер побежал. За считанные секунды он долетел до дома, настежь распахнул входную дверь, нашел развалившегося в кресле отца и, дрожа всем телом, начал трясти Ламмерта.
- Ч-что? – пьяница сонно открыл глаза и уставился на сына так, будто видел его впервые.
- Мальчик! – хныча, выдавил из себя Бастиан. – Ма-мальчик т-там. Его собака покусала.
- Сам виноват, – равнодушно процедил отец. – Нечего было лезть.
- Нужен врач, папа. Т-там кровь, везде кровь.
Взгляд великого дирижера медленно прояснялся. Мальчик стоял перед ним и трясся, как потревоженная струна, а красные пятна на его одежде вопили о правде. Ламмерт с трудом поднялся с ложа и последовал за сыном. Конрад был там, где его оставил Себастьян – он лежал в крови у ржавого забора, стонал и пялился на изуродованную руку. Лицо Нойманна страшно побледнело, а рядом весело блестел хромированный металл велосипеда.
- Отец протрезвел за секунду. Он вызвал скорую и, охая, топтался возле Конрада до самого прибытия врачей, – Майер вернулся за стол и сильно сжал виски. – Я думал, что парень умрет.
- Но он выжил?
- Да. Ему даже руку залатали, осталась лишь пара шрамов. Несколько месяцев, и Конрад уже был как новенький, – Себастьян посмотрел на Марту и горько усмехнулся. – А вот мои раны заживали гораздо дольше.
Отец и сын вернулись домой. Ламмерт закрыл входную дверь, повесил на крючок легкое пальто, что впопыхах накинул на плечи двадцатью минутами ранее, и повернулся к сыну. Дирижер был хмур.
- Что ты натворил? – медленно произнес он. – Это твоя вина, я чувствую. Что ты натворил, мальчик?
Ламмерт сверлил сына взглядом и возвышался над ним мрачным исполином.
- Я-я-я… – Себастьян сжался перед отцом. – Я ничего не делал.
- Ты врешь мне, – покачивая головой, произнес мужчина. – Не смей мне врать, мальчик, слышишь? Я знаю, что какие-то сосунки из школы тебя достают. Это один из них?
- Я ничего не делал, – слабо простонал Бастиан.
- Это один из них?! – взревел отец. – Говори! Говори, а не то я выбью из тебя правду!
- Д-да. Это Конрад Нойманн, о-он… Он и его д-друзья напали на меня.
- Да мне срать, как его зовут! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?!
Себастьяну никогда не было так страшно. Ничто не могло сравниться с этим – с ужасным образом отца, готового наброситься на сына. Померкло все: жуткий дом с ржавым забором, школьные обидчики на блестящих велосипедах, огромный пес с окровавленной пастью. Остался только этот момент.
- А потом пришла мать. Она всегда приходила поздно, к вечеру. Но в тот день мама вернулась рано.