Страница 34 из 64
Какая благодать! Туман исчез, резкость навелась - жить можно. А вон и герцог наш в подштанниках с начесом... И что это он делает?
Его Светлость явно вжился в роль дикого зверя: скакал от дерева к дереву, рыча и кромсая бедные стволы так высоко, как только мог достать. Когти точил, что ли? Или самоутверждался?
Вот он подбежал, свесив язык, совсем как собака, обнюхал меня, поскулил и бросился в кусты напролом. Я опешила. Меня бросили!
Осмотрелась. Вокруг непроходимый лес, по которому бегает толпа озверевших местных жителей, во главе с собственным сеньором. А я тут вся такая, в юбке ручной работы, с маникюрными ножницами наголо. Кстати, эти ножнички я выудила на дне своей необъятной сумки и теперь крепко сжимала в руке. Мало ли что, хоть глаз выколю, если кто-то перепутает меня с дичью.
Неожиданно вокруг меня установилась странная, неестественная тишина. Будто кто-то накрыл меня стеклянным колпаком, отрезая от остального мира. Я увидела, как прозрачные стены этого колпака заполняются клубами черного дыма, скрывая от моего взгляда окружающее пространство и лес. Я затаила дыхание. Закинула сумку на плечо, поправила очки и замерла в ожидании, сжимая в одной руке маникюрные ножницы с загнутыми концами, а в другой - пилочку для ногтей. Уж не знаю, что за чертовщина здесь творится, но на всякий случай вооружена и быстро бегаю!
***
Над моей головой что-то гулко бахнуло, треснуло, гротескная молния разорвала тьму пополам, и на моих глазах из ниоткуда появилась дебелая баба лет тридцати, с густо выбеленным лицом и огромной грудью, готовой вот-вот выпрыгнуть из тесного декольте.
- Э-э-э, - многозначительно промычала я, разглядывая эту жертву средневековой моды.
Фижмы метра два в поперечнике, талия стянута так, что бедняга непонятно как дышит, горы бархата и атласа, ворох кружев - и из всего этого торчат пухлые руки с ямочками, напудренные плечи, лебединая шея и недовольная щекастая физиономия, утяжеленная тонной косметики.
Причем макияж, так сказать, тоже весьма специфичен: кожа покрыта белилами, на круглых щеках наведен румянец, свои брови выщипаны, а сверху черной краской прорисованы другие - две идеальные дуги. Вместо ресниц - метровые опахала, и штук десять "мушек" на лице, плечах и монументальной груди.
Высоко взбитые и завитые волосы мадам, явно искусственного происхождения, венчала пара павлиньих перьев, скрепленных большим блестящим камнем. Бриллиант что ли? И вот такими сверкающими бриллиантами красотка была увешана с ног до головы, точно кремлевская елка фонариками.
- Здрасте! - я решила быть вежливой.
Красавица манерно поджала губы, щелчком закрыла веер из белых перьев, который держала в руках, и окинула меня недовольным взглядом.
- Плебейка, - процедила она презрительно. - Не знаешь, как нужно обращаться к лицам дворянской крови?
- А?
Я вроде идиоткой никогда не была, а тут реально тупила. Смотрю на нее, как на чудо природы и чувствую, что меня смех разбирает. А она еще и про дворянскую кровь втирает!
Я откашлялась и уже спокойно спросила:
- Женщина, а вы, собственно, кто будете?
- Я Конкордия де Мерле де Борсинар! Маркиза де Буасьен! И я та, кто может вернуть тебя домой. Ты ведь хочешь домой, девочка? - добавила она вкрадчиво.
- Домой?! - у меня в голове будто лампочка зажглась сигнальная и настойчиво замигала. - Так это твоя работа? Ах, ты!
И я со всей дури огрела мадам сумкой по голове, ломая ее напудренную башню из буклей.
Под моей рукой что-то хрупнуло. Мадам отскочила, судорожно поправляя парик. Сломанное павлинье перо печально повисло над ее левым глазом. Сдув его, чтобы не мешало, маркиза уперла руки в метровые фижмы и разъяренно прошипела:
- Дура! Ты не выберешься отсюда, если я этого не захочу! Останешься навсегда!
- В принципе, не так уж и плохо, - съязвила я, готовясь нанести еще один удар, - герцог-то вон живет и не жалуется!
- О нет, - захохотала она и вдруг выбросила в меня сжатый кулак, из которого вылетела туча злющих жужжащих пчел. - Ты такого не заслужила! Ты всего лишь пешка в моей игре. Будешь влачить свое жалкое существование и с ужасом ожидать старость в этом мире с застывшим временем!
Пока я, визжа на ультразвуке, отбивалась от пчел, она взмахнула руками, окутывая себя черным дымом и исчезла, бросив на последок:
- Хочешь вернуться - будешь послушной. Завтра ночью в это же время на этом месте. Это мое последнее предложение!
Размахивая руками как ветряная мельница, я бегала по поляне, отбиваясь сумкой от смертельного роя, но, похоже, проигрывала эту битву. Пчелы жалили нещадно, куда попало, у меня огнем горели руки и ноги, лишь лицо мне удавалось еще кое-как сберечь.
Когда чертова ведьма исчезла и наколдованные ею купол пропал, я ломанулась в густой кустарник, надеясь там найти спасение. Споткнулась в темноте о корявые корни, полетела кубарем, завывая на одной ноте, и свалилась мешком на дно оврага, прямо в жидкую грязь, которая, похоже, никогда не высыхала. Судорожно всхлипывая, я еле-еле собрала ноги в кучу. Доползла до ближайшего куста, села на корточки и накрыла голову сумкой. Даже не заметила, что пчелы давно исчезли в неизвестном направлении, также, как их хозяйка.