Страница 20 из 118
Поэтому не было ничего удивительного, что на тайной сходке пираты решили избавиться от адмирала, которому навсегда изменила удача.
Один, два, три… Этот ритуал помогал ему не сойти с ума окончательно. Счёт дням он потерял на первой неделе своей ссылки, когда, в бессильной злобе, метался между пальмами и скалой, призывая проклятия на все головы, которые только мог припомнить. Шагов должно получиться сорок три, последний приведёт на плоский камень, с которого можно будет разглядеть небольшую яму на морском дне. Она украшена идеально обработанным черепом. Когда-то это был телохранитель адмирала. В первый же день своего заточения Питер выбросил голову Урванги в море, не собираясь наслаждаться сомнительным ароматом гниющей плоти. Волею прибоя голова упокоилась в яме, а крабы и хищного вида рыбки быстро привели её в нынешнее состояние.
…Шестнадцать, семнадцать… В ноздри пирата ударил такой запах, что закружилась голова. Одноглазый Питер зажмурился, пытаясь понять – сошёл ли он с ума окончательно, или где-то рядом действительно есть жареное мясо.
– Остальные двадцать шесть можешь досчитать потом!
Голос был хорошо ему знаком. Питер осторожно приоткрыл глаз и медленно обернулся. У подножия скалы, на бывшем адмиральском мундире сидел Хозяин. Перед ним на песке была расстелена тряпица, украшенная восхитительным натюрмортом: большая сковорода, содержимое которой так безжалостно обошлось с обонянием пирата, коврига деревенского хлеба, какая-то зелень, да бутылка вина.
Кошчи похлопал по песку.
– Садись, адмирал! Сначала завтрак, а потом деловые переговоры.
Одноглазый мгновение помедлил, но потом, рассудив, что ничего не теряет, плюхнулся рядом с Хозяином. Подавив минутную слабость, – желание напихать полный рот, адмирал взял трезубую вилку и помедлил, выбирая кусок, которому предстояло новоселье в пустом адмиральском желудке. Кошчи разломал хлеб на ломти, залихватским движением вышиб пробку и плеснул вина в две глиняные кружки. Подождав, пока Питер прожуёт, он поднял свою и весело произнёс:
– Твоё здоровье, Питер!
– Твоё…– буркнул пират и опрокинул вино в глотку.
Наступила тишина, нарушаемая лишь чавканьем и бульканьем. Бывший адмирал насыщался, а Хозяин жевал веточку зелени и беспечно любовался горизонтом.
Всё хорошее кончается, даже завтрак. Питер вытер усы, стряхнул крошки с бороды и выжидательно уставился на Хозяина.
– У нас много общего, – сообщил тот, не отрываясь от созерцания горизонта.
Пират приподнял бровь.
– Мы одиноки в мире людей, нас никто не любит и все боятся, – пояснил Хозяин.
Одноглазый поразмыслил и признал, что собеседник в чём-то прав.
– Мы могущественны, но подчас нуждаемся в помощниках, – продолжал Кошчи.
И против этого Питер не возражал. А Хозяин оторвался от своего занятия и посмотрел на пирата в упор.
– Я хочу взять тебя на службу, Питер.
Адмирал не шелохнулся. Его выдержке могла бы позавидовать и скала, у подножия которой они сидели. Молчание слегка затянулось, и пират не выдержал первым.
– После того, что ты со мной сделал? – глухо произнёс он, опуская взгляд.
– Да, – едва заметно улыбнулся Хозяин, – Я наблюдал за тобой всё это время. Ты тот человек, который достоин мне помогать.
– И ты думаешь, я захочу это делать? – горько усмехнулся одноглазый.
– Захочу – не захочу… – проворчал Хозяин. – Я, конечно, понимаю, что тебе трудно решиться. Выбор и правда непростой, ведь у тебя теперь такой прекрасный остров, свобода и стройная фигура! Но мне кажется, я найду, что тебе за это предложить.
– У меня было всё, – Питер исподлобья посмотрел на собеседника, – Теперь нет ничего. Даже имени…
– Я же говорил, что у нас много общего, – с удовольствием рассмеялся Кошчи. – У меня тоже не было имени. Я дал его себе сам. И точно так же могу любому дать то, чего он заслуживает.
– И что же ты можешь дать мне? – пират вздохнул и отвернулся.
– Для начала вот что, – Хозяин, мгновенно стал серьёзным, наклонился к Питеру и сорвал с его лица чёрную повязку.
Хотя грозу морей всегда звали Одноглазым, лишь немногие могли похвастаться, что видели его лицо без повязки. А уж из последней его команды никто не знал, что под плотной тканью прячется обычное бельмо. Естественно, ведь героический ореол весит гораздо больше, чем бытовое уродство.
Питер вскочил, сжав кулаки. Такого обхождения он не мог простить никому. От банальной драки его удержало только одно – Одноглазый вдруг осознал, что прекрасно видит обоими глазами. Пират застыл, словно поражённый молнией.
Кошчи любовался произведённым эффектом. Риск, конечно, был, но ему удалось откопать в глубине души Питера его заветную мечту.
– Я буду тебе служить, – глухо произнёс бывший адмирал.