Страница 2 из 118
Камень оправдал надежды пленника, с его помощью ржавчина легко сходила с лезвий, а металл засиял серебром. День за днем, ночь за ночью он работал, не покладая рук, словно мстя себе за бездействие и леность, стирая пальцы в кровь, зарабатывая мозоли и безудержно радуясь каждой новой. И очередной клинок ложился на каменный пол: сверкающий, чистый и готовый к бою. А если случалось, что время слишком потрудилось над предметом, Кошчи рыдал, как ребенок и хоронил его в камнях на дворе…
Настал день, когда его сине-багровая от тяжёлого труда рука привычно потянулась к куче, но пальцы ощутили лишь камень. Не осталось ничего. Кошчи выпрямился, явственно слыша скрип и треск во всем теле, ощущая боль в каждой мышце и связке. Он благословлял эту муку, которая подтверждала, что он жив.
Кошчи обвел гордым взглядом свой дом: по всему полу в четком порядке было разложено блестящее, словно совершенно новое, оружие. И свет померк в его глазах. Но нет! Факелы не утратили свой вечный огонь. Это пришел сон: долгожданный в безумстве и немыслимо сладкий после хорошо выполненной работы.
Следуя данному себе обещанию, – каждый день видеть новое, Кошчи начал исследовать глубины своего дома. Первая же прогулка привела его в узкий и низкий коридор, на стенах которого не было ни единого факела. Но Кошчи не смог даже находиться около входа. Испытывая необъяснимый ужас, он убежал прочь.
Когда страх рассеялся, страж решил всё же не отступать. Он немного изменил план освоения своего владения, и другой коридор привел его в другую пещеру, как две капли воды похожую на первую, за тем лишь исключением, что здесь не было ни факелов, ни даже выступов для их установки. Других коридоров из залы не выходило. Вернувшись, Кошчи порадовался хорошей прогулке и снова забылся здоровым сном.
День за днем он обходил коридоры и осваивал новые пещеры. Клетка его расширялась до размеров замка, и Кошчи с каждым днем ощущал себя значительнее. Он старался использовать каждую пещеру. В одной он тренировался на мечах.
Каждый день он выбирал другой клинок, чтобы его железным друзьям не было обидно, и учился владеть им. Он сам выдумывал движения, представляя множество противников. Кошчи сам решал, какую атаку и как нужно отразить. Он учился вращать мечом у случайно залетевшей к нему стрекозы, а у бабочки – как работать с двумя клинками одновременно. Каждая его тренировка походила на запредельный танец, а трудолюбие и одержимость не позволяли ему остановиться только потому, что он не знал, как правильно. Кошчи решил принять все свои действия и решения как единственно верные. Кто бы ему возразил?
В самом хорошо освещенном зале, в своде которого было множество отверстий, он тренировался в стрельбе из арбалета. Он притащил сюда старое бревно, которое подпирало намертво закрытые ворота. Своей кровью Кошчи нарисовал мишень и не оставлял занятий, пока не добивался лучшего результата, чем был вчера.
В самой темной пещере он медитировал каждый раз, когда ощущал, что безумие снова подстерегает его. Кошчи сразу отправлялся туда и освобождал свои мысли от любого вмешательства, не отвлекаясь ни на сон, ни на еду. И лишь когда безумие отступало, он позволял себе короткий сон и легкий перекус. А затем вновь отправлялся в зал к своим друзьям мечам. Он страж, и никто не смеет осквернять его дом. Даже он сам!
В какой-то момент его необъяснимый страх перед маленьким тёмным коридором ослаб, и Кошчи подумал, что негоже такому знатному стражу не знать, что же он охраняет. Он снял со стены один из негасимых факелов и впервые в своей жизни пошёл навстречу страху.
Коридор вёл в гораздо более глубокое подземелье, нежели то, где до сих пор жил Кошчи. Путь его петлял, и позади осталось немало поворотов, а впереди была лишь тьма. Но страж не отступал, и вскоре коридор расширился до небольшого зала. Посередине каменного мешка стояли две большие плетёные корзины. В каждой покоилось по четыре пузатых глиняных кувшина. Все они были запечатаны, и каждая печать внушала стражу первобытный ужас. Кошчи ни за что на свете не рискнул бы к ней прикоснуться.
А вот сами кувшины пленника не пугали. Скорее наоборот – притягивали! Особенно тот, который вывалился из полусгнившей корзины, с короткой трещиной на боку. Неглубокой, но капли просочившейся изнутри жидкости поблёскивали в неясном свете факела. Кошчи стёр одну пальцем и, прежде чем в нём заговорила осторожность, слизнул её. В голове его словно вспыхнул огонь и страж, не успев ничего осознать, замертво рухнул на каменный пол.
В себя он пришёл внезапно, словно проснулся. Он понятия не имел, сколько времени лежал без памяти. Вокруг было все то же подземелье, в стороне валялся негасимый факел, рядом темнели корзины с кувшинами, а на языке таял вкус неведомой влаги.
Вместе с вернувшимися чувствами, к нему пришли и совершенно новые, незнакомые до сих пор ощущения. Пленник, страж… Кошчи осознал, что больше не является ни тем, ни другим. Теперь он твёрдо уверен, что именно он здесь – Хозяин! И в первую очередь – хозяин положения. Он поднялся, подобрал факел и двинулся в обратный путь.
В коридоре он ощутил, что даже походка его изменилась. А свет факела ему не теперь совершенно не нужен! А самое главное произойдёт сейчас там, наверху, у входа, где когда-то началось его заточение.
Предчувствия не обманули. Там, где много лет тому назад начиналось его служение, стоял молодой парень, почти мальчишка. Со страхом и растерянностью на лице он слушал Голос. Тот самый, что когда-то обрёк Кошчи на вечное заточение. Пленник-страж-хозяин слышал те же самые слова, которые Голос когда-то адресовал ему. Неведомое ранее возмущение поднималось в нём. Голос предал его! Посчитал несуществующим. Кошчи хищно усмехнулся. Неслышно ступая, он подхватил меч и приблизился к мальчишке. Одним движением он рассёк ему горло.