Страница 15 из 17
Он смотрел на нее, присевшую на низкий табурет – маленькую, хрупкую, закутанную в непомерно длинный свитер, который она натянула на колени почти до полу, скрывая свою наготу, и наслаждался этим роскошным зрелищем… Длинные светлые волосы ее, струящиеся по левой стороне груди и доходящие почти до пояса, скрывали часть розового от сна, нежного лица… Она пила кофе маленькими глотками, словно боясь обжечься.
Юля, увидев, что с ним начинает происходить в физическом смысле (а он был все еще обнажен и пил кофе, стоя в шаге от нее), быстро поставила свою чашку на стол и почти бегом выбежала из кухни.
– Шубин, я все понимаю, я очень люблю тебя, но у нас куча дел… Вечером все наверстаем…
Он, с красным лицом – кровь так и пульсировала в щеках, казалось, ее можно ощутить, прикоснувшись к ним ладонями! – и сковывающей его тяжестью внизу живота, усмехнулся ее словам. Ему не верилось, что такая простая фраза, как «вечером все наверстаем», относится к нему, к Шубину. Ведь это говорит о чем? О том, что они и следующую ночь проведут вместе…
– Послушай, Земцова, – постарался и он ответить ей ЗАПРОСТО, – одной чашки кофе на завтрак после такой ночи явно маловато… Я разогрею курицу, одевайся и приходи… Слышишь?
– Да иду уже…
Он почувствовал, как его тело покрылось мурашками удовольствия. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит с ним!
– Собирайся! – Юля почти ворвалась в квартиру Жанны. – Собери все необходимое, кинь в дорожную сумку и поехали ко мне. Это обсуждению не подлежит. Слишком уж много всего происходит в этой квартире… Скажу сразу – Игорь считает, что все это несерьезно, просто он тебя не знает, поэтому не вздумай на него обижаться… А я тебе верю, больше того – опасаюсь, что не сегодня-завтра я могу тебя вообще потерять… А потому – повторяю – собирайся и поехали ко мне… Где твой приятель?
Жанна, словно заразившись энергией от раскрасневшейся – от мороза ли, от волнения – Юли, забегала по квартире в поисках сумки. Она говорила на бегу, волнуясь, но в душе радуясь такому повороту дела:
– Я ведь и сама хотела напроситься к тебе… Знаешь, как все это неприятно и страшно… Главное, что и Борис видел этого мужчину, точнее… – Здесь она притормозила как раз напротив Юли и, тяжело дыша, прошептала: – Не мужчину, а именно МУЖИКА! Думаю, что он много старше меня и очень высокий, здоровый, как такие большие обезьяны… И двигался он по квартире уверенно, словно знал расположение комнат… По-видимому, он искал меня, но так и не нашел…
– С чего ты взяла?
– Да ведь я спряталась от него за диван! Я точно знаю, что он вошел в спальню, но, увидев лежащего на кровати Бориса, ничего ему не сделал, не сказал, а пошел дальше… На кухне покурил…
– Пепел оставил?
– Думаю, что он стряхивал его на пол, если за то время, что он был здесь, вообще успел образоваться пепел… Скорее всего он закурил, но сигарета или папироса погасла… Думаю, что это дешевый табак, так пахнет обычно от стариков, которые привыкли курить «Беломор» или что-нибудь в этом роде…
– Поторопись. Внизу машина, я тебя сейчас отвезу, а сама поеду в агентство, там приехали люди из другого города, боюсь, что не успею услышать самое главное…
– Что-нибудь случилось?
– Конечно. У нас работа такая – у кого-то что-то случается, а мы ищем виноватого…
– Господи, как хорошо, что ты приехала… Борис только что ушел – у него дела.
– А он… кто?
– Художник. Разве я тебе не говорила?
– Не помню… Кажется, нет.
Если бы Жанна могла сейчас прочитать ее мысли, то она бы узнала, что, кроме внешности красавца славянина, Юля ничего не заметила. Больше того – она бы удивилась той силе самовнушения, которая сделала Юлю почти равнодушной к Борису, хотя при первой встрече он, безусловно, произвел на нее совершенно неизгладимое впечатление.
– А чего это ты улыбаешься? – Улыбка осветила и Жаннино лицо. – Признайся, ведь он понравился тебе?
– Да ты и сама все знаешь… Ну ладно, хватит разговоров. Пора. Разные мелочи – шампунь там, мыло – не бери, у меня этого навалом… Не забудь записную книжку – мало ли что… Деньги прихвати на всякий случай, документы – возможно, придется уехать из города.
– Я и сама понимаю…
– Да, чуть не забыла, прихвати все мамины гроссбухи.
– Не поняла…
– Что же тут непонятного? КНИГИ ее возьми, куда она все записывала. Те, которые остались.
– Зачем?
– Слушайся старших…
В дверь позвонили. И Юля, позабыв о всякой осторожности, открыла, даже не заглянув в глазок.
Зрелище, которое предстало перед ней, заставило ее содрогнуться.
На кафельном полу лестничной площадки, привалившись друг к другу, торчали, засунутые в обрезанные короткие мужские резиновые сапоги, окровавленные обрубки человеческих ног. Как в фильме ужасов. Как отлично сработанные муляжи – настолько неестественно для реальной жизни они смотрелись на фоне уютной и мирной тишины утреннего подъезда.
– Кто там? – попыталась заглянуть через плечо Юли Жанна.
Юля, пятясь, вернулась в прихожую, прикрыв за собой дверь.
– Жанна, – произнесла она как можно тверже, хотя одним своим дрожащим голосом вызвала подозрение, не говоря уже о страхе, который прямо-таки витал в воздухе вместе с запахом крови. Так, во всяком случае, показалось тогда Юле. – Жанна, обещай мне, что ты в ближайшие полчаса не подойдешь к глазку и не выглянешь в подъезд. То, что там находится, не имеет никакого отношения к тебе… Это имеет прямое отношение КО МНЕ, – врала она напропалую. – Дело в том, что мы с Игорем ведем одно параллельное расследование, поэтому тебе не стоит так волноваться… Сядь вот сюда, – привела она ее на кухню и усадила на табурет, – и сиди тихо, как мышка… Скорее всего и эта Марина, и все то, что с тобой в последнее время происходит, связано именно со мной…
– С тобой? В смысле?
– Ведь ты моя портниха, верно? А это означает, что я бываю в твоей квартире… Так что охота началась на меня, и ты просто обязана выбросить все свои страхи напрочь… Сейчас я позвоню Корнилову…
– А это еще кто такой?
– Это старший следователь прокуратуры, он в курсе моих дел… А я сейчас выйду из квартиры и постараюсь сделать так, чтобы в подъезде, на твоей лестничной площадке никто не появился… Где твои ключи? Я тебя запру.
Она плела всю эту чушь в надежде успокоить Жанну, поскольку понимала: стоит той увидеть весь этот кошмар перед своей дверью, как придется вызывать не только милицию, но и «неотложку». Кроме того, для молодой девушки, которая едва оправилась после потери матери, такое зрелище грозило шоком, а то и серьезным психическим расстройством.
Конечно, никакого отношения эти отрубленные ноги к Юле не имели. Но главное сейчас состояло в том, чтобы запереть Жанну и попытаться как можно скорее связаться не только с Крымовым, но и с Сазоновым – инспектором уголовного розыска, с которым они тоже иногда работали параллельно и который имел свои проценты от гонораров клиентов, чьи дела они расследовали вместе.
Юля действовала решительно. Заперев Жанну в ее квартире, она достала из кармана куртки пачку «Дирола», достала одну пластинку жевательной резинки, за какие-то секунды разжевала ее, стараясь не смотреть на то, что находилось всего в нескольких сантиметрах от нее, и залепила этим мягким белым и душистым шариком дверной глазок, чтобы Жанна ничего не увидела. Затем бросилась вниз, чтобы попытаться заблокировать входную дверь. Хотя бы на время… Она надеялась на чудо – на то, чтобы до приезда опергруппы никто из посторонних не смог наследить вокруг РЕЗИНОВЫХ МУЖСКИХ САПОГ…
На крыльце, страшно волнуясь, она набрала номер сначала Крымова, затем Сазонова и Корнилова. Она назвала лишь адрес и сказала, что «ЭТО СРОЧНО». Все. Она знала, что этого достаточно, чтобы эти люди прибыли сюда в течение десяти-пятнадцати минут.
Судя по тому, что из подъезда никто не выходил, с каждой минутой прибавлялся шанс, что прибывший эксперт сумеет снять с кафельного пола лестничной площадки следы обуви именно того человека, который и принес туда эти САПОГИ.