Страница 27 из 34
Пришлось взять с собою запас питательной кашицы и микстуры, которые лаборатория клуба безжелудочных изготовляла и в консервированном виде, способном выдержать большой путь и продолжительное хранение.
Вельтищевы запаслись нужным количеством эликсира жизни, но погода стояла такая прекрасная, так хороша была любовь среди зелени лугов, под прохладной сенью леса, под звуки журчащего ручейка! И супруги решили остаться еще на неделю, может быть, на месяц.
Жизнь безжелудочных искусственна, как и жизнь алкоголиков и модернистов: без своих особых веществ прожить они не могут.
Вельтищев телеграфировал в клуб о высылке нового запаса.
Получение его почему-то задержалось.
Вельтищев начал беспокоиться. Всего на два дня осталось кашицы и микстуры.
Ездил на станцию, подавал срочные телеграммы. Клуб ответил, что транспорт выслан…
Но пришел день, когда остались одна коробка и один флакон. Голодная смерть встала перед молодыми супругами нешуточной угрозой.
Наконец, когда безжелудочные жили уже уменьшенной порцией, получилось извещение о прибытии на имя Вельтищева груза. Он поскакал на станцию.
Голодный, с возбужденным видом бросился он в контору и предъявил квитанцию.
Ему выдали.
Но что это? Случилось нечто ужасное. Посылка состояла из громадных пластинок. Перепутали.
А Вельтищев, уезжая, еще сказал жене:
— Доешь остатки! Я потерплю!
И она наградила его благодарной улыбкой.
Что делать? Ехать, взять экстренный поезд, мчаться 100 верст в час туда, в город, в свой клуб, где спасение жизни обоих…
Но все это требовало времени, и большого времени. Вельтищев с отчаянием в душе поскакал домой… Что он скажет несчастной Эмилии?
По дороге он проклинал идею безжелудочности.
К удивлению, Эмилия встретила роковое известие довольно хладнокровно.
— Что же, милый, потерпим!
Вельтищев плакал от умиления.
Прошли почти сутки голода. Вельтищев чувствовал, как силы его слабеют, но твердо держалась Эмилия.
«Женщина выше мужчины», — решил Вельтищев к концу второго дня. Употребляя лишь одну воду с сахаром, с отчаянной головной болью, он поехал вновь на станцию справиться о заказанном поезде.
Опять задержка. Только завтра в три часа. Но они умрут до тех пор, оба умрут!..
Едет назад, как осужденный на смертную казнь. И не один, а с прекрасной, чудной женщиной.
Подъезжает со смертельной тоской души к маленькому сельскому домику. Его ждет картина ужасных страданий голода. Не решается войти. Крадется, заглядывает в окна.
Вздрогнул весь, и холодный пот облил сразу всего, вызывая мучительную дрожь в спине.
Эмилия сидела в маленькой комнате около столовой и кушала кровавый бифштекс, запивая его портером.
Вельтищев бросился, как безумный, к жене.
— Остановись! Это смерть!
Она смотрела на него круглыми глазами, не выражающими ни мысли, ни чувства, и жирным языком облизывала жирные ярко-красные губы.
— Все равно! Я не могу терпеть больше, милый! Ешь и ты.
И он ел и пил, и чувствовал, как страшным, смертным клубком съеживалась проглоченная пища там, ниже грудной клетки…
Вельтищев умер от воспаления кишечника. Эмилия осталась жива и благоденствует до сих пор.
Она получила большее наследство от мужа и вдовела, скорбя о гибели любимого.
— Я не знала, я, ей Богу, не знала, — говорила она близкой подруге, — что это серьезно, и у Поля вырезан желудок. Ветвицкий согласился мне сделать только поверхностный разрез. Я думала, что и у всех этих, безжелудочных, так. Шутка и не больше.
Женщина нашла выход.
Ошибка биолога
Профессор Цедербаум стал известен в научном мире сочинением: «Естественные законы эстетики».
Особенное впечатление произвел том XI, в котором излагалась теория внешних влияний на человеческий зародыш.
Цедербаум утверждал, что от самых некрасивых родителей могут родиться дети античной красоты, если будут приняты соответственные меры. И обратно, при некоторых неблагоприятных условиях, от Адониса и Венеры может произойти чрезвычайно уродливое поколение.
Все дело, по его мнению, в тех впечатлениях и настроениях, которые переживают оба супруга, особенно же будущие матери.
Огромное значение придавал ученый профессор и медовому месяцу. Новобрачные должны окружить себя исключительно красивыми предметами, посещать музеи, картинные галереи, но отнюдь не смотреть продолжительно на произведения искусства, где изображено безобразие. Но особенно следует остерегаться смотреть на калек-нищих, уличных босяков и на безобразных животных. Очень опасны в этом случае морской спрут, черепаха, ящерица, змея и крокодил. Лучше избегать общения и с кошками, собаками, обезьянами. Совершенно воспрещается посещение зоологических садов…
Подробнейшие советы этого рода не уместились в томе XI, почему Цедербаум выпустил добавочно тома XII и XIII, в которых развил теорию антиэстетического влияния на человеческий зародыш насекомых, слизняков, червей и даже инфузорий, видимых в микроскоп лишь при увеличении в 5000 раз.
В конце XIII тома Цедербаум обещал выпустить новую серию томов, в которые войдут его дальнейшие работы.
Ученые критики, восторгавшиеся этим колоссальным трудом и называвшие его научным откровением, с особым восхищением цитировали одно место:
«Решающее значение для красоты будущего поколения имеет момент, когда девушка, вступившая в брак, становится женщиной. Если при этом имели место благоприятствующие влияния, то натура женщины, как консервативная, удерживает способность проводить линию красоты и при следующих деторождениях даже в том случае, когда благоприятствующие влияния не повторяются».
Книга Цедербаума разошлась первым изданием за один месяц и издатель приобрел сейчас же от ученого право на второе — за увеличенную цену. Но не одни деньги явились результатом его знаменитой работы: самолюбие Цедербаума было удовлетворено сверх меры массой благодарственных писем и телеграмм.
Содержание их было одно и то же: «Вступивши в брак 9 месяцев тому назад и следуя вашим советам, уважаемый профессор, мы были поражены блестящими результатами — первый плод нашей любви несравненной красоты при явных признаках гениального ума».
Все эти благодарственные отзывы Цедербаум собрал в томе XIV второго издания своего сочинения, расходившегося с таким же успехом, как и первое.
Ученый торжествовал. Академии всех стран избрали его в почетные члены. Литература о его теории на различных языках достигла 12.750.277 экземпляров. Редактор «Нью-Йорк геральда» прислал каблограмму с предложением уплатить 100 долларов за букву научно-популярного фельетона. Образовалась «Лига увековечения памяти Цедербаума при жизни» и подписка шла с огромным успехом.
В городке, где Цедербаум проводил лето, население сделало в честь его празднество. Сотни детей, одетых в белое, с розами в руках собрались на улице под балконом ученого и пели гимн, сочиненный школьным учителем:
После гимна школьный учитель произнес речь об Аполлоне Бельведерском, Ахиллесе и Александре Македонском.
За ним выступил пастор и объявил, что сочинение Цедербаума вполне соответствует Библии, так как человек создан по образу и подобию Божию; Бог же есть совершенство красоты.
Случившийся же здесь полковник Пальц попросил слово и сказал речь mit Bomben und Granaten[4]:
— Сила, здоровье, красота — одно и тоже. Нам нужны здоровые и красивые рекруты для осуществления мирового владычества Германии. Отцы и матери, следуйте советам профессора Цедербаума! Пусть дети ваши будут сильны и красивы! Мы завоюем с ними весь мир! На Восток, друзья, дружным натиском! Вперед, вперед! Слышите грохот выстрелов из двенадцатидюймовых пушек наших дредноутов? Слышите взрывы торпед, бросаемых цепеллинами на их крепость? Святой Михель огненным мечом осеняет Германию! Вперед, вперед! Да здравствует император! Да здравствуют наши сильные войска и флот! Да здравствует профессор Цедербаум!
4
«С бомбами и гранатами» (нем.).