Страница 95 из 148
После этого гидроплан поднял якорь, запустил моторы и, вырулив помаленьку на удобную для разбега позицию, понесся в направлении песчаной косы. Фр-рр! Взлетели.
Старички из Оклахомы
Описав кружок над островом, чтобы мы могли полюбоваться им с высоты птичьего полета, самолет забрался на пару тысяч метров и лег на курс. Судя по всему, мы теперь летели почти строго на север.
Поскольку на сей раз полет должен был продлиться Целый час, дед с бабкой решили с нами познакомиться.
- Ну, как вам понравилось? - спросила старушка у Ленки.
- Впечатляюще! - бодренько отозвалась Хрюшка. - Настоящий рай земной!
- А вашему спутнику?
- Безусловно! - кивнул я. - Особенно могила!
- Ты прав, сынок! - вмешался дед. - Черт побери, интересно, сколько будет стоить на этом острове участок для захоронения? Представляешь, Сибил, как здорово было бы лежать здесь? Я так завидую этому греку!
- Господи, Стиви, какие дурацкие мысли приходят тебе в голову! всплеснула руками бабушка Сибил. - Могила, захоронение... У тебя давление 120 на 75, не у всех молодых такое бывает! И не порти настроение этим детям.
- Простите, сэр, мы не представились, - сказала Ленка, - меня зовут Элен, а это мой муж Дмитриос.
Когда мы начинали свой суперкруиз в 1994 году, то сперва прилетели в Лондон, где трудились вместе с семейством Стюартов, выходцами из пролетарских слоев, но носившими "королевскую" фамилию и "королевские" имена - Генри и Нэнси (Нэнси - уменьшительное от Анны, нечто вроде нашей Нюшки). Так вот миссис Стюарт упорно именовала меня Дмитриосом, хотя Генри довольно четко говорил Dmitry. Ехидная Хрюшка подхватила почин Нэнси и допекала меня этим "Дмитриосом" до самого отлета на Хайди. Потом у нее это прошло - на Хайди шутить оказалось некогда. А теперь, вишь ты, вспомнила. Из этого получилось недопонимание.
- Так вы - грек?! - тут же просекла фишку бабка Сибил. - Наверно, вы родственник покойного Аристидеса?
- Нет, - ответил я, - я не родственник. Просто турист, как и вы.
- Сибил, - рассмеялся дед Стив, - неужели родственник ограничился бы тем, что постоял у могилы предка? И потом с чего ты взяла, что он грек?
- Вот именно, - сказал я, - мы с женой - русские.
- Русские? - И бабка, и дед удивились до обалдения. - Здесь?
- Совершенно верно, - подтвердила Ленка. - Мы из России.
- Первый раз вижу русских, - сказал дед Стив. - А мы с Сибил из Оклахомы. Знаете, где это?
Ленка стыдливо примолкла, а я как-то небрежно выдал:
- По-моему, там, где всегда, между Техасом и Канзасом.
- О'кей! Ты угадал, парень! - Развеселился дед. - А где ты так научился говорить по-нашему? По-моему, ты все-таки шутишь. Этот кукурузный говорок мне слишком знаком. Слишком отдает Средним Западом. А у твоей жены выговор, как у луизианки. Может, ты скажешь хоть слово по-русски?
- Во, блин, - произнесла Ленка на родном подмосковном, - что значит с французами пообщаться! Луизианкой обозвали.
- Это действительно русский язык? - спросила Сибил. - Может, вы опять шутите?
- Сразу видно, сэр, что во вторую мировую вы воевали не в Европе, заметил я. - Наверно, были бы на Эльбе, так сразу бы поверили, что Элен говорит по-русски.
- Да, это точно, я морской летчик, мне нечего было делать на Эльбе, кивнул дед Стив, - я ведь воевал здесь, можно сказать, совсем рядом. И даже летал над этим островом. Кстати, это я навел англичан на ту лодку, про которую рассказывала мисс Ловетт. Девчонка маленько приврала, дело было не 7-го, а 5-го марта...
- А может, это вам память немного изменяет? - спросил я как можно спокойнее, хотя дедовские слова подтверждали то, что мне удалось предположить от скуки.
- Мне-то? - Дед усмехнулся. - Конечно, я уже не первой свежести, парень, и мне восемьдесят три года от роду, но день, когда родился во второй раз, запомнить просто. Это было точно 5 марта, а не 7-го. Я взлетел с Виргинских островов на "эвенджере". Это такой одномоторный торпедоносец, чтобы тебе было понятно. Мне приказали выйти в этот район, так как, по данным разведки, милях в пяти южнее Аристидеса должна была появиться и всплыть нацистская субмарина. А английские эсминцы - их было два - прятались севернее острова. Причем что любопытно, наши точно знали, когда эта лодка появится. С точностью до пяти минут. Я сделал только два круга и уже на третьем круге заметил лодку, идущую на перископной глубине. Если бы у меня была торпеда, я бы сам с ней разделался. Но вместо торпеды мне навесили дополнительный бак с горючим на случай, если придется долго барражировать. Поэтому я тогда ограничился только тем, что дал условный сигнал на эсминцы. Они выскочили на лодку с двух сторон, причем как раз в тот момент, когда она поднялась на поверхность. И двумя залпами ее накрыли. Там взорвался боезапас. Можете мне поверить - с нее никто не спасся.
- А с вами-то что случилось, сэр? - спросил я. - Вас что, подбили?
- Какое там! - проворчал дед Стив. - Весь бой продолжался двадцать секунд. Эти немцы даже рта раскрыть не успели, не то что навести орудия. Эсминцы расстреляли лодку в упор двумя залпами с десяти кабельтовых. От нее только клочья полетели. А у меня просто был лодырь-механик, который плохо подготовил машину к вылету. Решил, что масла достаточно, не проверил, сколько его в картере. Масла не хватило, трущиеся части разогрелись, пошла деформация, и мотор заглох. Пришлось прыгать в воду с двухсот метров. Парашют еле-еле успел раскрыться. К тому же ветром меня понесло прямо туда, где только что затонула лодка. Там после взрыва по воде растеклось горящее топливо. И меня несло прямо на огонь! Если бы я не сбросил с себя надувную лодку, то угодил бы в пламя. Это было очень страшно, малыш. Тогда мне было примерно столько, сколько тебе, и я вовсе не собирался здесь помирать. От пламени я сумел отлететь, а вот с акулами чуть было не познакомился. Вот это был страх!
- О, Стиви, - запротестовала Сибил, - не продолжай, у меня пульс учащается!
- Ерунда! - хмыкнул дед. - Вот тогда у меня пульс участился, это точно! Представляешь, солярка чадит на воде, а дым загораживает меня от эсминцев. Все эти королевские задницы целых полчаса не могли меня найти, хотя были совсем рядом! А вот акулы нашли почти сразу, потому что услышали запах немецкой дохлятины. На моих глазах две твари разодрали какой-то труп. В десяти ярдах от меня! Каждая зверюга была по четыре метра в длину. Одна цапнула мертвеца за ноги, другая - за голову. Хлоп! - и осталась только середина, надкусанная с двух сторон. Они уже были готовы повернуться ко мне. Я молился и чертыхался, готов был дьяволу душу продать, и мне не стыдно в этом сознаться! Но тут мне подвернулся под руку какой-то буек или канистра, не помню точно, что именно... Черная такая штука, я даже не понял, из металла она или из пластмассы. Но плавала хорошо, довольно легкая по весу. Помню только, что с одной стороны было какое-то кольцо, в которое можно было продеть палец. И вот когда эти гадины уже нацелились на меня, я от отчаяния замахнулся на них этим буйком... или как его там. И заорал: "Прочь! Прочь! Пошли прочь, твари!" И что ты думаешь? Обе людоедки развернулись на сто восемьдесят градусов и, как торпеды, понеслись от меня в разные стороны! Хотя, если бы мне и удалось огреть их этой штукой, то они бы этого не заметили. Вот чудеса, верно?