Страница 105 из 148
Тактику тех двух, что скрывались в кустах, предугадать было нетрудно. Кто-то должен был оставаться на месте и прижимать меня к земле, а другой по идее должен был меня обойти. Все-таки возможностей, чтобы скрытно маневрировать, у них, одетых в камуфляжки, было побольше, чем у меня в светлой рубашке.
Рубашка навела меня на дурацкую идею. Я подумал, что мне стоит ее снять. Во-первых, кожа у меня существенно темнее, чем рубашка, и не будет так светиться через просветы в листве. А во-вторых, можно было слегка приколоться.
Прикол состоял в том, что я, прячась за деревом, осторожно вылез из рубашки и, надев ее на ветку с рогулькой, валявшуюся поблизости, выставил напоказ. "Ду-ду!" - ветку рвануло из рук, а в рубашке появились четыре дырки две на груди и две на спине. Примерно столько же приобрел бы и я, если бы сам высунулся в рубашке. Очень кстати, хотя и совершенно непроизвольно, я выкрикнул при этом что-то вроде: "Оп-ля!" или "Ой, бля!" После этого уронил рубашку и произвел легко шуршание, шмякнув животом по песку.
Конечно, наивно было полагать, будто кто-то на это купится. Но ведь купились же! И крепко!
Минуты три было относительно тихо, если не считать тех шумов, которые производили Ленка и Линда. Судя по всему, на шум в кустах они внимания не обратили - слишком были собой заняты. Слух у меня достаточно обострился, и я надеялся услышать, ежели кто поползет или полезет в обход. Но вместо этого услышал тихую ругань:
- Ты его уложил, идиот!
- Я целил выше... Посмотри на индикатор, точка есть - значит, он цел.
- Это ничего не значит. Во-первых, он может быть смертельно ранен и умереть через час или даже через сутки, а во-вторых, микросхема будет функционировать в режиме маячка еще трое суток.
Голоса, которые мне удалось различить, говорили по-английски, больше того - по-американски. "Джикеи", больше некому. Марселины американцы вряд ли стали бы меня перехватывать, "койоты" общаются по-испански, "куракинцы" по-французски, "чудо-юдовцы" и "сорокинцы" - по-русски. Может, я и примитивно рассуждал, но угадал точно. По крайней мере уже через пять минут я в этом убедился.
Не знаю, дышал ли я все эти пять минут или задерживал дыхание, но они меня не услышали. А я слышал, как они сопят. Даже несмотря на то, что Линда с Ленкой никак не могли уняться.
- Надо его осмотреть, - прошептал тот, что рассказывал о моей микросхеме. - Может быть, он жив.
- Давай лучше проверим. Надо пострелять над ним, чтобы он не смог вскочить.
- Нет. Нам надо сказать, что ему ничего не грозит.
- Попробуй! - с сомнением произнес напарник.
- Эй! Мистер Баринов! Вам нечего бояться. Компания "G & К" поручила нам доставить вас в безопасное место.
Само собой, отзываться я не собирался. С пляжа в это время донеслись бултыхи - бабоньки с визгом бросились в воду и, похоже, поплыли. Неужели они ни черта не слышали?
- Вы живы, мистер Баринов?
Не знаю, кой черт дернул меня застонать. Можно ведь было и дошутиться с этими друзьями... Но ведь везет дуракам, ей-Богу, везет!
Эти бараны встали и пошли! Проверять, застрелили они меня или нет! Такого подарка даже к столетию не делают. Хоть бы с двух сторон заходили, лохи! Нет же, гуськом двинулись. Прямо под очередь! Правда, сперва полоснули по кустам, в дерево попали, но только кору отсекли немножко. А я своего не упустил. Дал точно по мозгам. Обоим.
Один повалился молча, другой заорал - коротко, но громко.
- Ой, что это? - услышал я голос Линды.
- Обезьяна, должно быть, - отозвалась Хрюшка. Я чуть не заржал, несмотря на всю серьезность момента.
Серьезность момента состояла в том, что, помимо тех четырех, что уже лежали горкой поблизости от моего куста, здесь могли оказаться какие-нибудь еще, резервные, запасные, неучтенные. А сгоряча, при виде четырех ухайдаканных, они могли и позабыть про инструкции. Замочили бы только так, в пределах необходимой обороны или при попытке к бегству.
Поэтому я, наплевав на то, что бабы - глухие тетери, раз не могли расслышать ни выстрелов, ни криков, выждал приличное время, вертя глазами и ушами на все триста шестьдесят градусов. Дождался я, однако, не подхода резервов к "джикеям", а появления со стороны пляжа милых дам, которые в полном восторге от общения друг с другом, беспечно обнявшись и тихонько щебеча, прошли мимо меня и четырех трупов, даже не повернув головы. Я аж обалдел!
Когда они благополучно миновали меня, лишь чуть-чуть скрытого кустами с этой стороны, я не стал напоминать о себе. Мне показалось, что будет удобнее, если я потихоньку пойду позади них. Ежели кто-то поджидает нас по дороге к гидроплану, то пусть сперва выскочит на них. Ленку они, если что, не убьют, а порнушницу-разлучницу, если честно, я и сам бы пристрелил, если бы мне не надо было благополучно сесть в самолет.
Перед тем как пойти следом за влюбленными дурами, я снял с одного из бойцов чистенький ремень с малогабаритным короткоствольным револьвером и приспособил его на талию, прямо на голое тело. После этого подтянул шорты и надел дырявую рубашку навыпуск. Впрочем, дырки были не такие уж заметные. Была надежда сесть в самолет и протащить с собой пушку. Конечно, я не против был бы прихватить с собой и автомат, но чтобы его спрятать, мне понадобился бы плащ, а в тропиках он выглядел так же уместно, как пляжный ансамбль посреди заснеженной тундры.
Впрочем, автомат я решил не бросать до самого последнего момента. То есть до тех пор, пока будет возможность тащить его незаметно для публики.
Каких-либо неприятностей по пути к самолету не встретилось. Я старался не выпускать дам из поля зрения. Обмен поцелуями и поглаживаниями между ними продолжался почти до самого трапа. Мне удалось дойти с автоматом почти до кромки растительности, и лишь там я решился выкинуть автомат в кусты. Когда влезал в самолет, я немного беспокоился, не засекут ли мой пистолет под шортами и рубахой, но стюардесса совершенно не интересовалась этим.
Ленка с Линдой уселись на наши с Хрюшкой места. Меня для них не существовало. Лишь через пять или даже десять минут после взлета с Роса-Негро Ленка спросила немного фальшивым голоском: