Страница 47 из 101
Генеральный, похоже, расстроился всерьез. И непонятно, из-за чего он больше переживает: то ли за пропавших сотрудников, то ли из-за бесследно сгинувшего видеоматериала, то ли банально из-за денег, как-никак камера почти новая и машина недавно из ремонта.
-- Я им даже не вовремя сданные на эфир сюжеты прощал. Я же им все условия. А они? Пользуются моей добротой, правда, в меру… но пользуются… -- и снова директор сбился с альтруистических переживаний на конкретно математические вычисления: сколько убытка понесет кампания и он сам, если оператор, два журналиста и водитель так и не отыщутся, а пуще того, если не найдутся камера и машина. – И угораздило же и этого придурка с ними поехать… -- искренне горевал Сергей Петрович. Еще бы, «Серая вечеринка» -- уже пятый сезон самая рейтинговая передача телеканала, двадцать секунд рекламы в программе стоят столько же, сколько целый блок в сериале в вечерний прайм-тайм.
Броль не погнушался – сам позвонил в ГАИ, по дружбе попросил, чтоб сводку происшествий каждые два часа сбрасывали по факсу, дал администратору указания периодически обзванивать больницы и морг. Долго и проникновенно беседовал с начальником городского угрозыска. Теперь оставалось только сидеть и ждать, а это для деятельной натуры непосильное занятие.
-- Ладно бы по отдельности… так это понять можно. Загуляли там…А все вместе во время служебного выезда… -- негодовал директор, разговорчивая Зоинька в унисон покорно кивала головой. Кофе давно остыл. Сергей Петрович жадно отхлебнул и скривился, стукнул любимой кружкой по столу, сильно, но осторожно, чтобы и звук был впечатляющий и, не дай бог, не разбилась. – А меня они как подставили? Да сделай мне, в конце концов, нормальный кофе!!! Это же нормы по охране труда!.. Четыре работника пропали да со всем имуществом!..
Закрутился новый виток причитаний, в ответ негромко зажужжал кофейный аппарат.
Час промеж волком и собакой. Недобрый, тревожный. Зато спится по такой поре зело сладко. Вешняк сердито потер кулаком очи. Не дело придремывать на заборале, пусть и замиренье со всеми соседями ближними, пусть и далек град ихний от порубежья. Все одно -- бдеть надобно в оба, защити Перун славный от напасти лютой и ворогов. Сохранить-то может и убережет, однако ж грозному богу потребны добрые да умелые вои, а не те, кто бабам да девкам уподобляясь, о милости молит, коли даже пастись нечего.
Парень снова зевнул, да так, что челюсть едва на сторону не своротил. Добре, коли с напарником сторожу исполняешь, а не так, в одиночку. Хоть словечком можно перекинуться. Да, ежели по правде, сами они с Деляном такую штуку измыслили. Аккурат на опрошлой седмице, дождь еще лил, как припустил с вечера, так и до утра, не переставая. Тьма бадей верно опрокинулась на небесах аль в ирии половодье стряслось. Кто ж ведает, когда по той стороне кромки реки вскрываются? Вымокли дозорные, хоть выкручивай, даже корзны не спасли. Вот Делян-то и выдумал, как и службу справно нести и погулять вдоволь.
-- На заборале по двое стоять следует, а как заместо двоих один сторожить станет, а другой меж тем либо по девкам пошалит, либо в корчме, в тепле да сухости перебудет, медом стоялым угощаясь. А на другую ночь, как разом выпадет, и поменяться можно.
Прикинул Вешняк и так и этак – ладно выходит, и кивнул, соглашаясь. Тот раз он забавлялся, а нынче Деляна черед. Хорошо ему, видимо.
-- Славен Нижний конец! – донеслось с десного боку. По голосу Вешняк не признал, кто кричал, выждал немного, прислушался. -- Славен Нижний конец! Эй, гридь, опочили, что ли?
-- Славен Торговый конец! – откликнулся Вешняк, -- сам гляди не усни, аки медведь в берлоге!
-- Позубоскаль мне! -- пригрозили в ответ. Вешняк усмехнулся, пусть он пока и в молодшей дружине, но что оружным, что на кулаках и старшим воям не соступит.
-- Славен Верхний конец!
Темень глухая, плотная, ножом можно резать. Дальше носа собственного тяжко разглядеть что-либо. И студено. Вроде и не срок еще Зимерзле шубу свою трясти, а морозец за уши прихватывает. Глядишь, седмица-другая, и снежок первый ляжет.
-- Только через мой труп! – пронзительно взвизгнул женский голос.
-- А там, может пять трупов лежит! – в мужском голосе явно мелькнула истерическая нотка.