Страница 12 из 101
-- Никак нет, -- натренированное ухо секретарши в интонации Сергея Петровича уловило нотки недовольства.
-- Гони его к чертовой матери, -- грозно рыкнул малость разъяренный босс. Девушка спешно выложила последний козырь, объясняющий ее появление в кабинете.
-- Да он уперся, как баран. Говорит, что если вы его не примете, то он устроит лежачую забастовку. То есть разденется и... ляжет голым на ступеньках у входа.
-- Голым ляжет? На здоровье... -- Сергей Петрович мельком взглянул в окно: сыро, холодновато, вроде на дождь собирается. -- Долго не продержится. Оператора дежурного предупреди, чтобы был готов снимать. Если тот придурок свою угрозу выполнит, в вечернем выпуске новостей дадим как сенсацию местного разлива. -- Броль откинулся в кресле, пожевал губами.-- Акция сексуальных меньшинств в поддержку новой политики телеканала... Галке скажи, пусть прикинет, как это получше подать. Она на этих делах собаку с хвостом съела... целого сенбернара...
Зойка согласно кивнула, кинулась выполнять распоряжения и попутно делиться со всеми своими наблюдениями, подозрениями и домыслами относительно необъясняемых поступков шефа и странного визитера. Что поделать, даже у идеально вышколенных секретарш бывают маленькие недостатки — вроде коллекционирования сплетен. В этом искусстве Зоинька не знала себе равных, она предавалась ему со всем пылом двадцати шести лет, так страстно и искренне, что некоторые коллеги задумчиво крутили пальцем у виска, а более практичные по поводу и без заскакивали в приемную или зазывали девушку на минутку на чаек-кофеек и получали подробнейшую достоверную информацию обо всех шурах-амурах и прочих делах-проблемах, что случались у сотрудников как в личной жизни, так и в рабочее время. Просто удивительно, как при таком увлечении Зоя ухитрялась точно в срок исполнять все секретарские обязанности, наведываться с поручениями Сергея Петровича в бухгалтерский отдел, и периодически просиживать брючки в корреспондентской. И, как ни странно, в нужный момент она всегда оказывалась у шефа под рукой, в смысле на своем месте в приемной. Талант, иначе не скажешь.
Заинька, так ласково ее называли на студии, несомненно, была ценной находкой не только для Броля, но и для любой иностранной разведки. Память феноменальная, по объему обрабатываемой информации может легко переплюнуть профессионального программиста, с одного беглого взгляда, просвечивает словно рентгеном, и тут же подмечает и новые сережки, и вчерашний скандал с мужем, и незапланированное посещение кабака. А еще эта белокурая бестия обладала недюжинными актерскими способностями: все увиденное и услышанное она пересказывала и показывала так ярко, живо, и артистично, что на «просмотр» сплетен к Зое ходили все, от редакторов до уборщиц.
В этот раз творческие работники разделись на две более-менее равные группы, одна сосредоточенно трудилась, а вторая заполнила приемную, где Зойка в лицах показывала, как провел утро генеральный, и как мужественно пробивался к шефу странный визитер. На посетителя можно было посмотреть в окошко коридора, второй этаж — все как на ладони. А за дверью шефа царила рабочая тишина, прерываемая шелестом бумаг и скрипом кресла. Обмен мнениями происходил полушепотом.
Зоинька превзошла саму себя: картинно закатывала глазки, хваталась за сердце, так увлеклась, что едва не пропустила телефонный звонок. Снова охранник — усталым, полузадушенным голосом он попросил разрешения вызвать подкрепление или еще лучше милицию, чтобы убрать вконец обнаглевшего гостя, успевшего обнажиться до носков, ботинок и рубашки, штаны в качестве самого весомо аргумента были аккуратно повешены на декоративные перильца крыльца. Судя по тону, парень готов был и сам со всем удовольствием и незамедлительно заняться уборкой надоедливого посетителя, да вот по инструкции не мог покинуть свой пост. А в отношении к букве инструкции или директиве шеф пощады не ведал. Секретарша поправив жакетик, шмыгнула к генеральному с новым отчетом о действиях на передовой. Не прошло и минуты, как Сергей Петрович с чуток перекошенной физиономией выскочил из кабинета, никак не отреагировав на сборище в приемной, первым, несмотря на округлый животик и повышенную солидность, добежал до окна, покрутил ручку и, распахнув фрамугу, опасно перевесился вниз, оценивая разворачивающееся действие. Позади скромно теснились подчиненные.
-- Раздевается... Ешкин кот... Раздевается... Галка!.. Оператора! Снимать быстро!
Услышав начальственный окрик, Антон Невера поднял голову, признав директора и обладателя телекомпании, заорал во всю силу легких о том, как он увидел световую аномалию невыясненной природы действия и происхождения. Сергей Петрович внимательно слушал, согласно кивал, из-за начальственного бока мигала красным огоньком камера. Роман Чудаков снимал в полусогнутом положении, мысленно поминая недобрым словом и босса, и телевидение, и напирающих со всех сторон коллег. Антон рассказывал, вернее, вопил очень убедительно. «Не врет,» -- подумал Броль, не без основания считая себя знатоком человеческих душ. Когда Антон начал свое повествование в третий раз, Сергей Петрович крикнул охраннику, чтобы пропустил человека, обернулся к оператору, задев того локтем.
-- Снял?