Страница 101 из 123
- Значит, носки тебе стирать?! – Рассел чуть не задохнулась от злости. – Вали отсюда, Морган! Застрелю, на хрен!
- Ты? Застрелишь? – фыркнул он. – Когда столько раз мне была жизнью обязана?
- А я забыла! – заорала она. – У меня память короткая!
- Опусти ствол, истеричка! – рявкнул напарник. – Понтов только, а ручёшки-то трясутся! Кого ты тут пугаешь? – он стремительно шагнул вперёд и закрыл ладонью дуло её бластера. – Стреляй! – со смачной издёвкой предложил. - Сможешь?
Рассел смотрела ему в глаза, но бластер не опускала. Морган бросил свой пистолет на пол и мягко обнял её одной рукой.
- Перестань, - спокойно сказал он, - не противься. Чему быть, того не миновать.
Она почувствовала, как другая его рука, закрывшая дуло, мягко отводит оружие вниз.
- Что ты делаешь, Морган? – прохрипела она, облизывая пересохшие губы. – У меня же палец… на спусковой кнопке…
- Ты не выстрелишь, - Морган шепчет эти слова ей в ухо, крепче прижимает её к себе. Сил на протест у Рассел больше не остаётся.
- Агент Рассел! Агент Рассел, проснитесь! – голос комиссара, и стук в дверь буквально подбрасывают их обоих.
- Что случилось? – срывающимся голосом спрашивает Рассел.
- Белу Рай умер! Собирайтесь! Необходимо вскрытие! Я жду вас.
- Сейчас иду, комиссар, - ответила она, стараясь унять нервную дрожь.
Морган опустил вниз её мокрую от пота руку с зажатым в ней бластером. Разжал её пальцы и забрал оружие. Поставил на предохранитель и вернул напарнице.
- В другой раз закончим, - пообещал он, поднял с пола свой пистолет, засунул под ремень, подошёл к окну, распахнул оконные створки, легко перемахнул через подоконник, и был таков.
- Да, - с сожалением заметила Рассел, - сейчас отпущу. Их осталось совсем немного. А жаль. Она съедобная. Мы могли бы зажарить её на горячих углях и съесть.
- Тьфу! – в сердцах плюнул Морган.
До древнего города они дошли, когда уже сгущались сумерки. Бегло осмотрели место раскопок – оно представляло собой прямоугольный участок, обложенный по периметру серым камнем. В центре этого прямоугольника лежала тяжёлая каменная плита. В ней было выбито круглое отверстие, где прежде стояла амфора. Древние письмена покрывали плиту. Археологи не стали перевозить в город столь массивную находку, и Морган, убедившись, как глубоко она сидит в земле, тоже посчитал это действие бессмысленным. Он сфотографировал схрон, сделал несколько снимков надписей крупным планом. Кто-то же должен прочесть эти символы.
Вообще, в свете заходящего солнца это место не производило впечатления чего-то мистически-потустороннего. Вид был совершенно умиротворённый, благостный даже. Словно проповедуя жизнь, бросая вызов погибшей цивилизации, серые камни повсюду оплетали молоденькие лианы, цвели цветы. Схрон раскопали совсем недавно, но на казавшейся бесплодной земле, на песке и суглинке уже пышно разросся папоротник.
Разбили лагерь неподалёку, разожгли костёр, вскипятили чай и поужинали. И несмотря на то, что вокруг не было ничего жуткого, Рассел то и дело смотрела в сторону схрона, с трудом удерживая бешено рвущее грудь дыхание. В её глазах каплями ртути плавился безотчётный ужас. Не то, чтобы она видела что-то, чего не видели остальные, нет. Но она чувствовала незримое присутствие, что-то сидело на этой каменной плите, судорожно вздыхало, стонало, всхлипывало, бормотало, сливаясь с шелестом листвы и трескотнёй насекомых.
Уверяя себя, что ей это кажется – ведь никого на самом деле не было на этой плите, Рассел вспоминала, как услышала впервые призыв принца вампира Георга, как вдруг стали кровоточить её ладони возле манкейтского леса. Так может быть, она действительно может чувствовать что-то такое, чего не могут чувствовать остальные люди?