Страница 15 из 77
Песня рассвета - 13
Ренсинк Татьяна
***
Мой костер в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдет - и спозаранок
В степь далеко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы ее, с тобою
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
Мой костер в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.*
На рассвете не успел Гаврила выйти на двор, как Алексей тут же, уже то ли давно проснувшийся, то ли не ложившийся спать, предстал перед ним:
-Ну что, голубчик! - радостно воскликнул он застывшему на месте Гавриле. - Прощайся с барином и смотри, чтобы здесь был порядок!
-Куда это Вы, Алексей Алексеевич? - растерялся тот. - Неужто и впрямь,... уедете? Убедил Вас Пётр Сергеевич?
-Нет, не он, а душа сама,... обстоятельства... Всё вместе, - улыбался Алексей. - Чувствую, и правда, жизнь наладится, коли уеду отсюда на время.
-А как же дети-то?! - удивлялся Гаврила.
-Не переживай, поживут у бабушки с дедушкой. Те только счастливы будут. Им пора бы тоже отдыхать да наслаждаться обществом внуков, - хихикнул Алексей и похлопал Гаврилу по плечам. - Я вернусь. Смотри же у меня!
-Вы обождите, барин, когда вернусь с деревни-то! - говорил Гаврила вслед уходящему в дом Алексею, но тот ничего не отвечал, никак не реагировал, и всё же Гаврила надеялся, что услышал.
Поспешив скорее к лодке, дабы скорее, как уговорился накануне с цыганами, забрать у них корзины до того, как уедут, он оглянулся ещё раз на усадьбу. Гаврила сразу вздохнул, чуть успокоившись, когда увидел Алексея, бегающего в саду с детьми и играющего с ними в догонялки. Наполнившись надеждой, что барин дождётся его возвращения, он сел в лодку и поплыл к деревне.
Табор всё ещё находился там, но видно было, что собирались уезжать. Подошедший к Гавриле Баро сразу распростёр руки и заулыбался:
-А ты молодец! Минута в минуту!
-Спешил. Скорее давайте, а то барин собрался уезжать, - поторапливал Гаврила, и одна из молодых цыганок тут же вынесла из закрытой повозки корзины, сложенные одна в другую.
Гаврила для уверенности проверил каждую, ладно ли сплетена, и стоял ещё некоторое время, слушая выступление пары молодых цыганок. Они пели песню, а когда из соседнего деревенского дома, из-за штор на двери, вышла ещё одна молодая цыганка да стала танцевать, Гаврила застыл на месте.
Он не верил своим глазам, что видел саму Анналис. Выпрямившись и не сводя с неё глаз, Гаврила ждал, что может она обратит на него внимание. Как по зову его души, Анналис после своего выступления оглянулась. В её широко раскрытых от удивления глазах Гаврила читал страх.
Он понял сразу, что она скрывается теперь от всех и решила скрыться именно в цыганском таборе, где её, как видно, приютили или разрешили уйти из деревни вместе...
-Значит, крестьяне всё же скрыли тебя, - усмехнулся Гаврила, но Анналис поспешила прочь от него.
Она ушла в закрытую повозку и исчезла за свисающими шторками. Она не обратила внимания ни на него, ни на вышедшую следом пожилую цыганку, сразу что-то заподозрившую...