Кровавый бал

          Кровавый бал?! Скорее бал тщеславия! Помпезно украшенный зал просто утопал в бархате, прямо посередине него находились клетки, в которых я и увидела тех несчастных, что прибыли со мной на эту планету, только их было куда меньше, а выглядели они очень истощенными, запуганными, некоторые безучастными к собственной судьбе. Они мало походили на людей, скорее на смирившийся со своей участью обед. Не было среди них и намека на мятеж, на сопротивление до последнего вздоха. Это были сломленные люди, навсегда утратившие жизнь.

          Сочувствовала ли я? Наверное, в какой-то степени да, но сердце больше не болело. Каждый сам ваятель своих судеб, я по стечению обстоятельств или благодаря фатуму смогла изменить ее кардинально. Вышла из пешек в «дамки», потеряв себя, но все же живой, а это уже кое о чем говорит.

          Пленников окружали те самые рыцари, которые и переместили нас всех сюда. А уже вокруг них на разных небольших площадках выступали и факиры, и чудо-женщины с пластикой, словно в их теле не было ни одной кости, и танцовщицы в мистических масках. Ближе ко мне, то есть прямо перед пленниками возвышался деревянный помост с клеткой для одного, а рядом на высоком кресле восседал мужчина, больше смахивающий на палача, облаченный в кожаный жилет и штаны, а на голове красовалась маска с золотыми закручивающимися кверху рогами. Стало быть, он и есть ведущий аукциона.

          Толпа, оттесненная к самой дальней стене, находилась в предвкушении, кто-то смеялся, кто-то перешептывался о своих делах и будущих ставках, но несомненно все ждали меня.

          Я почувствовала призыв правителя, который приказал явится к ним на балкон, откуда все принцы будут наблюдать за действом, но мои ноги отказывались совершать хоть какую-либо работу. Попросту говоря меня сковал ужас. Как меня воспримут те, с которыми я проделала долгий путь в плену, но смогла увернуться от пули? И как примут те, чьим хозяином я стану? От вариантов кружилась голова, а от перспектив скручивало живот.

          Нет, все-таки хорошо, что я не успела поужинать, а иначе точно не сдержала бы рвотного позыва. Да и как мне явится в одном разорванном сапоге, с зареванным лицом и с беспокойством в глазах? Кто поверит мне? Да, я сама в себя бросила бы камень.

          Я попыталась сосредоточиться на Валентине, который безучастно взирал на толпу. Неужели его не заботит судьба этих жертв? Или он настолько знает дальнейший ход событий, что просто потерял всякий интерес к происходящему? Тем не менее мне необходима была его помощь, так как явится в таком виде к правителю сверх неприличия, а в новом статусе еще и оскорбительно.

– Ну, где же ты бродишь во тьме?! – разнервничалась я, когда мои труды осыпались прахом. Валентин не отзывался.

          Я чувствовала его, но никак не могла дотянуться, как будто мне что-то мешает, заслоняет от него. Эдакая невидимая стена отделяла меня от него. Я попыталась пробить ее, но заработала лишь головную боль, я попыталась обойти ее, пригнуться, перепрыгнуть, даже просто постучать, но ничего не выходило. Она по-прежнему была на месте, отделяя его от меня.

          И тут позади раздался неприятный, но до боли в сердце знакомый голос. Это был Филипп.

– Наша малышка разгневала правую руку правителя?! Ах, милые бранятся, только тешатся! – его голос проникал в меня сквозь тьму, резонируя в ушах, отдаваясь боль в легких при каждом вздохе.

– Отойди от меня! – прошипела сквозь зубы я как можно воинственнее. – Теперь мне нечего тебя опасаться. Я такая же, как и ты, поэтому не трать попусту и мое, и твое время.

          Конечно я бравировала, потому что у него опыта, да и подлости в разы больше, чем у меня. А еще я очень сильно переживала из-за этой долбанной стены, которая разделяла меня с Валентином. Неужели он тогда при перемещении говорил правду, что пройдя это испытание для нас все измениться?

          Филипп не собирался так просто отступать, продолжая насмехаться надо мной.

– А такая маленькая, но грозная девочка попросила у тьмы желаемое? Она подарит, только попроси.

          Я посмотрела на него с недоверием. Казалось, вся его сущность обволакивала меня, как змей у первозданного дерева, искушая первую женщину. Недовольно хмыкнув, я попробовала сосредоточиться вновь на пробивании этой долбаной стены. Но сделать это оказалось очень сложно, ведь где-то в глубине души клокотала ярость. Я не знаю почему, но все чувства обострились, инстинкты словно взяли верх над разумом. С этим предстояло что-то сделать, если я так реагирую на обычное подзуживание, то что станет со мной при серьезном испытании?

– Я не могу явиться в таком виде! – в конце концов сдалась я, и обратилась к Филиппу, точно зная, что он слышит меня.