Страница 88 из 147
- Я ж говорю - лох! - Штырь оскалил золотые зубы. Агафон коротко ударил его под дых, заставил согнуться и сказал довольно строго:
- Не проси смерти, братан! Это одолжение большое, понимаешь?! А легкую смерть мы только по большому блату выдаем.
- Оставь его в покое, - Гребешок нетерпеливо перебил Агафона с его воспитательной работой. - Я понял, что делать надо! Колеса с "шестерки" снимем и переставим на "девятку". Домкрат у Чики был? Инструмент какой?
- Был, кажется, - выговорил Штырь, держась за живот и пытаясь восстановить дыхание.
- Нормально! Ставим обе на домкраты с одной стороны, мои колеса снимаем и бросаем, лавровские снимаем и крепим ко мне; если постараться, то за час справимся. Этого чухана покамест к дереву привяжем, чтобы не убежал, а работать будем попарно: ты с Налимом, а я с Лузой. Запросто можно за час все четыре колеса поставить!
- Посмотрим... - проворчал Агафон и пошел к багажнику "шестерки". Защелка не сработала, багажник не открылся.
- Заперто! - объявил Агафон. - У кого там ключи?
- У меня, - откликнулся Луза, доставая связку. - Только не знаю, который от багажника.
- Разберемся...
Агафон открыл багажник "шестерки", вынул оттуда лежащие поверх резинового коврика домкрат и торцевые ключи. Он уже собрался закрывать крышку, когда вдруг увидел, что из-под коврика выглядывает ручка чемоданчика. Через пару секунд он вытащил на свет Божий коричневого цвета "дипломат" с замками! золотистого цвета и спросил у Штыря:
- Это чей?
Штырь озадаченно посмотрел на чемоданчик и сказал:
- Хрен его знает, наверно, Чикин.
- И что тут может быть, тоже не знаешь?
- Понятия не имею.
На связке ключей, изъятых у Чики, обнаружился один подходящий. Когда Агафон отпер замки и поднял крышку, удивленно ахнул даже Штырь:
- Ё-мое!
"Дипломат" был плотно загружен пачками стодолларовых купюр в заклеенных и опечатанных банковских пачках.
- Богатый был парень ваш Чика! - заметил Гребешок. - Если это не "куклы", конечно. По-моему, вся ваша Лавровка такой суммы не стоит...
Штырь растерянно глядел на деньги и чесал подбородок здоровой рукой:
- Это не "куклы", - пробормотал он. - Это "нал" "зеленый". Ну, народ! Ну, народ...
Гребешок влез в салон "шестерки", немного пошуровал внутри, открыл "бардачок", но там ничего интересного не нашел, кроме пары наручников, граненого стаканчика да "Правил дорожного движения".
"Правила..." оставил на месте, стаканчик переложил в "девятку", а наручниками приковал Штыря к елке. Чтобы не мучить, усадили наземь, лицом к стволу, заставили обнять дерево ногами и руками. После этого закипела работа.
Меньше чем за полный час, без перекуров и перебранок, замена резины была проведена. Мертвого Барбоса оттащили подальше в кусты, "шестерку" без колес оставили на просеке, Штыря отстегнули и усадили в "девятку" на заднее сиденье, между Лузой и Налимом, "дипломат" с валютой пихнули под ноги, оружие рассовали по карманам и под ремни. Гребешок сел на водительское место, Агафон - рядом, и покатили дальше.
- Так, - сказал Агафон, едва машина тронулась с места, - настал час откровений, товарищ Штырь. Вы себя вели больше чем похабно, надо было тебя очень больно замочить, пристегнуть к елочке, посадив задницей на муравьиную кучу. Но в жизни все сложнее. Короче: или ты четко проясняешь, зачем вам нужна была Элька, а также сообщаешь, что у вас там в Лавровке стряслось, или будет очень больно.
- Ну да, а если я скажу, то больно не будет. Сразу пришьете.
- Знаешь, вообще-то можем и не пришить. Представь себе такой вариант: мы высаживаем тебя где-нибудь, а ты потом сам идешь на все четыре стороны по своему выбору. Подъемных и суточных, правда, не выделим, но свет не без добрых людей, верно?
- Сладко поешь, кореш. Только веры тебе нет.
- Но в то, что мы тебя в противном случае попишем, ты веришь?
- Однозначно.
- Вот и выбирай. Надежда умирает последней.
- Хорошо, - с неожиданной решимостью произнес Штырь, - мне один хрен. Все одно Лавровка кончилась.
- Интересное заявление!
- Понимай как хошь. Сегодня в шесть мне адвокат Фили по сотовому позвонил. Сказал, что Рыжего РУОП прибрал. Утром, прямо на даче. Четыре пушки незарегистрированные нашли. Все, зацеп есть - повязали.
- Вас же, козлов, вчера предупреждали! - с досадой сказал Агафон. - Сам Сэнсей! Он у нас всю ночь на базе порядок наводил, хотя ему весточка пришла, что шухерить будут у вас. А может, ты своего пахана не упредил, а?
- Мамой клянусь - все передал. Самолично сразу от вас к нему почесал. Поддатый он, конечно, был, но не очень. Должен был врубиться. Все выслушал и сказал, чтобы я отдыхал. Ничего конкретного. А мне чего? Больше всех надо?! Отдыхать, так отдыхать. Значит, думаю, сейчас обзвонит всех и скажет, что делать. Ему виднее, я даже не все точки знаю.
- Ну, хрен с ним, в это поверить можно. Что дальше?
- Дальше я не знаю, поехал отдыхать. С пацанами вот, ныне покойными. А что было ночью и утром до шести - не знаю. В общем, Филю повязали где-то в четыре утра, тепленького. С охраной из четырех морд. Пискнуть не успел - разоружили, мордой в грязь и ствол к затылку. И фиг поймешь, их пушки были или подкинули. Почти тогда же на офис наехали. Там Леша Бетон дежурил с бригадой. Как у них во дворе "Газель" с ворованными запчастями оказалась - сами не понимают. А тут собровцы или спецы, хрен поймешь, с разных сторон, в масках, налетели. Бетона прибрали. И всех, кто с ним был, - тоже. Шесть человек. Ну а потом четко по адресам прошлись. Всех - под гребло. Нам, пятерым, повезло. На шашлыки с бабами ездили. Двадцать верст от города, а место нормальное. Даже искупнулись.
- Ладно, это уже лирика. Значит, заступник Филин вас упредил? Фига ли тогда вы в город поперлись?
- Погоди, я же не досказал. В том-то и дело, что нам Филя через адвоката своего Додика кинул цеу: срочно ехать на вокзал, в камеру хранения. Назвал номер ячейки и код, все чин чинарем. Оттуда надо было взять "дипломат" и отвезти к Додику в контору.
- Не тот самый, что нашелся в багажнике? - быстро спросил Агафон.
- Может, и тот. Только тогда в ячейке ничего не оказалось. Пусто, как подмели.