Страница 38 из 147
- Это что такое?
- А это когда быстро и крепко бьют по "чердаку". Так, как мы сегодня сработали. Надо думать, что господин Соловьев будет нами доволен...
Часть вторая. ТРИ ПЛЮС ОДИН
Прогулка Агафона
О том, что стряслось на дороге к аэропорту, Сэнсей узнал нескоро. Он решил поспать до полудня и был убежден, что Ворон его не побеспокоит. А потому перед тем, как забраться в койку, строго-настрого приказал своему заму по охране оптовой базы, детинушке Феде, оставшемуся за главного, всех, кто будет звонить, посылать на хрен.
Федя был человек очень исполнительный. Получив такое распоряжение, он просто-напросто отключил кабинет своего начальника от мини-АТС оптовой базы. Машинами с легальным и нелегальным товаром, которым положено было грузиться и разгружаться на базе, должны были заниматься другие, а распределять охранников на сопровождение мог и сам Федя, без консультаций. Собственно, никаких вопросов, которые Федя не смог бы решить сам, на базе не было. За исключением, конечно, тех, в которые его не посвящали. А поруководить Федя был не против. Ему это дело даже нравилось.
Естественно, что шухер, поднявшийся после того, как малиновая "девятка" сопровождения привезла ужасную новость, был немалый. Весть о том, что хозяйский джип сожжен до такой степени, что не поймешь, чьи головешки остались внутри, довольно быстро облетела всю систему Ворона. Бригадиры были в тупике: на Ворона замыкалось так много, что полное представление о масштабах деятельности всей конторы в целом имел только он сам. Руководители разных заведений, оседлав автотранспорт, заездили, забегали друг к другу, пытаясь выяснить, у кого же это могла подняться рука, надо ли кого-то за это мочить, нужно ли срочно удирать из области или, может, вообще из России.
Но никто ничего не знал даже в "главном штабе" Ворона, прятавшемся под вывеской "АО "Альгамбра". Тамошний президент, Вячеслав Маряхин, был фигурой номинальной, которому надлежало ставить на все подписи и в случае необходимости нести ответственность за финансовые нарушения. Сам Ворон, то есть господин Гнездилов, был по штатному расписанию всего лишь консультантом при совете директоров и никакой ответственности ни за что не нес. Маряхина, конечно, никто из серьезных людей в расчет не принимал, все ему цену знали. Но и фактический первый зам Ворона, господин Альберт Заборский, более известный как Забор, тоже ни фига не сек. Он даже не знал, с чего вдруг Ворон оказался в районе аэропорта. Когда экипаж малиновой "девятки" доложил, что после посещения оптовой базы дружественного АО "Белая куропатка" Ворон внезапно заказал билеты на московский самолет, прошел слух, что все дело именно в этом. Некоторые граждане поспешили сделать вывод, что Ворон рассорился с Сэнсеем.
Это мнение внесло серьезнейший раскол в стройные ряды группировок, объединенных в контору. Одни требовали еще теснее сплотиться вокруг "Альгамбры" и Забора как верного ученика и продолжателя дела покойного Ворона. Конечно, эти горячие головы требовали тут же разобраться с Сэнсеем, утверждая, что он такой же беспределыцик, как его предшественник Фрол, спаливший, как утверждала уголовная молва, вблизи своей оптовой базы аж целых четыре джипа, в одном из которых находился великий и мудрый Степа, он же Тихонов Эдуард Сергеевич. Поминали и то, как Курбаши пожег в автомобилях, предварительно заманив в засаду, всю сильнейшую некогда в области бригаду Вовы Черного. Это были только самые громкие пакости, учиненные областной братве со стороны "Куропатки". Количество мелких обид было куда больше.
Обиженных в разные эпохи, начиная со времен Курбаши, набралось немало. Но большинства они не составляли. И уж тем более среди тех, кто в той или иной степени пострадал от Курбаши или Фрола (Сэнсей за четыре месяца своего правления почти никому не досадил), далеко не каждый был готов морально - а главное, физически - на конфронтацию с грозными бойцами оптовой базы. Пожалуй, даже наоборот. Те, кто уже нарывался всерьез на курбашистов или фроловцев, особо не стремились "отмщать неразумным хазарам", при том, что хорошо знали, насколько Сэнсей в качестве командира уступает и Курбаши, и Фролу. Бойцы-то, несмотря на кое-какие потери, оставались те же. И молодежь типа "барсиков" подрастала...
Но, кроме "обиженных", были и те, кто возлагал на "Куропатку" самые радужные надежды. Ворон замучил, он символизировал несвободу. Им давно хотелось попробовать силы в самостоятельной жизни, а Ворон зажал их слишком туго. Забор в качестве преемника был им на фиг не нужен: слишком хорошо знал финансовое положение подопечных. А Сэнсей, который петрил в финансах значительно хуже, чем в боевой подготовке, был как раз таким патроном, от которого можно было ждать послаблений.
Наконец, возникла группа товарищей, кому очень захотелось подсуетиться и предложить Сэнсею свои услуги в качестве экономического советника. Прежде всего по тому вопросу, какие суммы брать с коллег за моральную и огневую поддержку. Разумеется, многим из них уже грезилось, что малограмотный Сэнсей с радостью уступает новым союзникам контроль над финансами ради того, чтобы сосредоточиться на чисто силовых проблемах. И конечно, среди тех, кто об этом мечтал, имелись и такие, кто надеялся со временем поставить под контроль и те сорок стволов, которые обеспечивали куропаткинцам их непререкаемый авторитет.
Вместе с тем наибольшее число пребывало в нерешительности, страхе и даже панике. Что будет? Что делать? С чего начать? В течение нескольких часов, прошедших с момента получения катастрофической вести, не один десяток банковских счетов опустел, не одна сотня "лимонов" обналичилась и преобразовалась в баксы.
Еще хуже почуяли себя группы, которые не входили в систему конторы Ворона. Для этих ребят, которым были выделены "резервации" на основе джентльменских соглашений с Вороном, перспектива смены руководства была как серпом по шее и молотом по макушке. Призрак передела и конфискации "территорий", "перебора людишек" с возможным замачиванием отдельных субъектов напугал даже вполне суверенную Лавровку. Филя Рыжий лично прибыл с соболезнованиями в "Альгамбру" и отстегнул на похороны жертв злодейского покушения двадцать "лимонов". При этом он с неожиданной подобострастностью взялся доказывать Забору, что Лавровка готова отдать голову на отсечение, дабы убедить его в своей полной непричастности к вредительскому теракту.