Страница 11 из 147
К тому же торговая зона парка под мудрым руководством Курбаши, а затем Степы с каждым годом все расширялась. Правда, не так быстро, как хотелось бы, потому что количество продавцов росло гораздо быстрее числа платежеспособных покупателей. Несмотря на широчайший ассортимент товаров со всего света, основную выручку по-прежнему давала водяра.
Таков был этот парк летом 1996 года, в тот самый день, когда к его воротам подкатила "девятка" с Гребешком и Лузой. Они остановились у бетонной стенки, на которой какой-то рок-фанат несколько лет назад напрыскал краской название любимой группы "Парк Горького", а в более поздние времена некто добавил углем: "...пьяницы". Все вместе это читалось очень актуально.
Кончик "хвоста"
Дождик капал, в лужах, заливших выбоины и вмятины асфальта, лопались пузыри. Из машины вылезать не хотелось.
- Зря мы, Миха, сюда поперлись, - проворчал Луза. - Неужели этого козла могло сюда потянуть? Да и не упомнит его никто, даже если он тут был. Тут каждый день тыщи людей ползают.
- В таком прикиде, как у него, тут и трех человек за день не бывает. Обязательно приметили бы, - возразил Гребешок. - Да он наверняка не один был.
- Отчего бы его сюда понесло? Я лично, если почуял, что меня водят и сумел оторваться от нас - как он, - то первым долгом рванул бы куда подальше. На попутку - и за город, скажем.
- А баксы в кейсе? Это не рублями пол-"лимона". Пробросаешься.
- Ну если знаешь, что за эти баксы без башки оставят, то можно и бросить. Я свою и за миллиард дарить не буду.
- Правильно, поэтому он сам и не погнал в гостиницу. Чтобы, например, ты сделал на его месте?
- Я тебе уже сказал что. Дернул бы, пока рога не обломали. А ты по-другому сработал бы, да?
- Смотря по обстановке. Если бы у меня в городе никого знакомых не было, то, наверно, драпанул бы пустым. А если бы был кто-нибудь знакомый, да еще вхожий в гостиницу, то попробовал бы достать.
- Если бы да кабы... А если бы в номере засаду держали?..
- Ничего не поделаешь. Значит, судьба такая.
- Но все равно, почему именно на рынок приехали, я не пойму.
- Потому что его нашли в двух шагах отсюда. Вон, видишь, крыша торчит? Это дом восемь по улице Матросова. Там он и лежал, в двух шагах от ограды парка.
- Ну и что? Его могли чикнуть за сто верст отсюда, а потом запихать между гаражами.
- Подумай, Луза! - нервно произнес Гребешок. - Только мозгами, если можно. Тебе надо срочно жмура прятать, причем не простого, а полупотрошеного, от которого вонизм идет на сто верст, который весь в кровище и к тому же голый. Ты его потащишь за сто верст?
- Тачка есть - потащу...
- Правильно, только не в город, верно? Ты его за город потаранишь. Опять же завернешь его во что-нибудь, чтобы потом багажник не отмывать. Ты улавливаешь мыслю, юноша?
- Более-менее...
- Что-то по глазам твоим сдается, будто "менее". Продолжаю! Труп голенький, ни во что не завернутый, а следов крови со стороны проезда между гаражами нет. Даже если представить себе, что там были полные лохи, которые, имея машину, привезли жмурика в соседний двор и закинули его между гаражами, то трудно понять, как они там кровянки не накапали.
- Может, затерли?
- Ты ночью разглядишь все пятна? Да ни за что. Обляпали бы всю крапиву с внешней стороны, да еще и помяли бы ее вместе с этим топольком. А крапива смята только со стороны забора. Понял? Дыши носом!
- Но там же дырки нет. Менты смотрели.
- Знаю я, как они смотрят. Конечно, прикинули: раз тропки нет, не топтано, значит, и дырки нет. Ладно, это мы потом проверим. Пошли по гостям!
Луза вздохнул, затянул "молнию" на ветровке и вылез из машины. Гребешок запер "девятку", пискнул электронным ключиком и присоединился к товарищу. У ворот рынка возвышались два крупных мужичка-охранника, в камуфляжках и черных беретах, с дубинками у пояса. На рукавах было нашито нечто вроде геральдических щитов с изображением какого-то зубастого зверя неопределенной расцветки и надписью "ОА "Барс". "ОА", надо думать, означало "охранное агентство". Луза еще в прошлом году стоял здесь, на этом почетном посту, собирая по тысяче рублей за вход на территорию рынка.
- Здорово, барсики, - улыбнулся Гребешок. Луза, напротив, сделал очень серьезное лицо, поскольку работа в "Куропатке" считалась куда как более престижной и возвышала его над прежними сослуживцами. ОА "Барс" было, выражаясь по-канадски, farm-club "Куропатки".
- Здравствуйте, - сказал один из охранников, белобрысый и, несмотря на юные годы, фиксатый. - Чем обязаны, товарищ бывший лейтенант?
- Позавчера вы в это время на воротах стояли? - спросил Гребешок.
- Так точно, - с иронией отозвался белобрысый. - По-моему, ничего не пропало.
- И палатки ваши все на месте, - добавил второй страж.
- Молодцы, отмечу в приказе, - с той же иронией подыграл Гребешок. Теперь немного серьезней. Вот рожа. Видели такую? Белобрысый скептически хмыкнул и сказал:
- У нас такие не ходят. Не супермаркет.
- А я, по-моему, видел... - неуверенно произнес второй. - Точно! Ты поссать пошел, я один стоял. Часа в два с чем-то, после обеда. Я еще подумал: "Такой крутяк - и без своей тачки". Помню. Он на частнике приехал.
- Не на голубой "шестерке" случайно? - спросил Гребешок.
- Нет. На "Запорожце".
- Один был или с кем-то?
- Один. Частник его высадил и поехал. А этот, прикинутый, на рынок пошел.
- Когда обратно выходил, не помнишь?
- Нет, это не скажу. Мы где-то через час сменились.
- А в течение этого часа он точно не выходил?
- Командир, - хмыкнул белобрысый, - в принципе он мог из парка через любую дырку уйти. И вообще, шли бы вы лучше сначала к Жоре. А то он уже на нас в окошко зырит, думает, что мы на него стучим.
- Сначала мы к моему другану забежим, - сказал Гребешок, - а уж потом вашего Жору озадачим.
Он решительно шагнул в ворота, вдохнул привычно затхлый базарный аромат, уши наполнил галдежом и матом. Луза, гордо глянув на бывших коллег, последовал за старшим товарищем с видом доктора Ватсона при Шерлоке Холмсе.
Гребешок и Луза свернули от ворот вправо, где позади палаточного ряда возвышалось приземистое облупившееся строение с надписью: "Пост милиции". У дверей стоял желтый "уазик", в, котором на водительском месте сидел сержант и читал "Пентхаус" трехлетней давности.