Страница 57 из 160
- Как только восстановишься, - констатировал Барретт.
- Но я могу и дома полежать в постели и силы восстановить, - попыталась я в очередной раз отстоять свою свободу.
- Вижу, как ты восстанавливаешься, - недовольно произнес он, вероятно намекая на то, что я, вместо того, чтобы поужинать и погрузиться в сон, брожу по ночному пентхаусу, витамины не пью и еду не ем.
- Это только сегодня так получилось, - оправдывалась я, - а дома даже стены помогают.
Но Барретт на это ничего не ответил, а лишь открыв дверь в спальню, уверенно направил меня к кровати.
Усадив меня на постель он указал подбородком на витамины, которые лежали на тумбочке, а я, опустив глаза, наткнулась взглядом на сотовый и тут же вспомнив разговор с отцом, резко вскинула глаза на Барретта.
- Спасибо за работу для отца и уступки, на которые пошел банк... - тихо поблагодарила я, всматриваясь в его непроницаемые черты лица и пытаясь найти там подтверждение своих мыслей о том, что это была его помощь.
Но Барретт на это ничего не ответил, лишь подтолкнул к кровати столик с еще теплым ужином и посмотрел на меня. Понимая, что ответов я от него не дождусь, а равно осознавая, что если я не съем свой ужин, меня без колебаний накормят внутривенно, я тихо вздохнула и взяла вилку.
Увидев, что голодный бойкот я устраивать не собираюсь, он развернулся к выходу, и я, неосознанно вскинув на него глаза, замерла, забыв как дышать, рассматривая его спину.
Это была спина Воина - она была испещрена шрамами, вырисовывая резкий хаотичный узор, который вовсе не портил общей картины, скорее наоборот, добавлял недостающие штрихи к его портрету. Но не только это поразило меня: по всей ширине могучих плеч Барретта раскинул крылья грозный орел - зажав в своих цепких когтях трезубец, якорь и пистолет, он сердито смотрел на меня исподлобья и будто говорил, что он за мной наблюдает.
Пока Барретт шел к выходу, я рассматривала эту поистине грозную татуировку и вновь вспоминала наш неоднозначный разговор с Генри о непростой реальности, без четких границ между белым и черным и без общепринятых догм о добре и зле.