Страница 5 из 160
С осени прошлого года я подрабатывала после Университета в чудесной французской кофейне "Le Petit Croissant", которая представляла собой небольшой уютный зал со стеклянной витриной во всю стену, открывающей вид на озелененную улицу. Также кофейне принадлежала летняя терраса с большими выдвигающимся тентом, который служил защитой от солнца или от дождя, в зависимости от настроения переменчивой погоды. Этот ресторанчик словно символизировал собой небольшой кусочек Франции с ее маленькими кафе-террасами, источающими бодрящий аромат свежесваренного кофе и аппетитный запах горячих круассанов в утренние часы. Впервые увидев этот островок европейской жизни, я сразу в него влюбилась. А как иначе? Кафе будто сошло с полотен живописцев, изображавших Монмартр и французские тихие улочки, а терраса более всего напоминала картину Ван Гога "Ночная терраса кафе", написанную им в Арле. Так же, как на картине, круглые столики и стулья на тонких металлических ножках притягивали взор и манили посидеть и выпить чашечку кофе, а фонари в вечерние часы освещали всю обстановку террасы уютным желтым светом. Недоставало лишь мощеной темным камнем мостовой. "Le Petit Croissant" славилось вкусной французской сдобой, ароматным горячим шоколадом на любой вкус, изысканным кофе всевозможных сортов и бесподобными французскими сладостями.
Кофейня располагалась в двух кварталах от нашего дома, что было большим плюсом. И хотя моя зарплата была скромной, мне нравилось работать в этом месте: здесь витала своя, присущая только этому ресторану, добрая энергетика.
Джули подрабатывала помощницей продавца, иногда помогая с бухгалтерией, в дорогом бутике на Madison Street и была чрезвычайно довольна этой работой. Ее устраивал гибкий график посещения, а дисконтная карта сотрудника давала ей возможность немного сэкономить на покупке фирменных вещей. И только Эмили могла позволить себе не работать, так как была из обеспеченной семьи. Родители ее баловали и до окончания университета не заставляли работать, что противоречило американским принципам воспитания молодежи, а Эмми пользовалась этим на полную катушку, считая, что она еще успеет за свою жизнь побыть взрослой и ответственной.
В конце июля мне позвонил папа из Порт-Таунсенда, небольшого городка-порта, расположенного на севере Олимпийского полуострова, откуда я и была родом. Папа работал бригадиром на лесоперерабатывающем заводе.
Наша мама Паолина умерла десять лет назад от врожденной почечной недостаточности. Когда она была беременна мной, врачи предупреждали ее об опасности, но она наотрез отказалась избавляться от меня и родила. Когда мне было девять лет, мама забеременела вторично. Врачи запретили ей рожать, но она была полна решимости, каждый раз повторяя, что если Бог послал ей это чудо, значит она не вправе менять его решение, и всегда ставила в пример мое появление на свет. Но в этот раз все пошло не так: беременность проходила гораздо тяжелей, и в один из дней случился приступ. Маму и малыша не спасли. Следующий год был одним из самых тяжелых периодов в нашей жизни. Отец весь ушел в свое горе. Я глубоко спрятала свою скорбь и постаралась сосредоточиться на папе, взяв заботу о нем и о нашем доме: научилась готовить, убирать, стирать и полностью превратилась в опытную домохозяйку в течение нескольких месяцев. Папа меня называл "маленькой хозяйкой большого дома", даже не подозревая об одноименной повести Джека Лондона. Через год после похорон он стал приходить в себя, и мы начали нашу жизнь заново, постепенно принимая мысль о том, что теперь нас двое, без мамы.
С отцом мы были близки и, когда я переехала в Сиэтл, мы созванивались раз в две недели, рассказывали друг другу новости, и каждый раз слушая его, я пыталась определить по его настроению, как он себя чувствует.
- Привет, Лилл, - услышала я родной голос.
- Привет, папа! Как у тебя дела?
- Всё нормально, - как-то неубедительно ответил отец.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Не беспокойся, я в порядке, - отчеканил отец, и я, зная его как свои пять пальцев, насторожилась:
- Папа… что-то случилось?
- Всё в полном порядке… - бодро возразил он и тут же перевел тему на мою жизнь в Сиэтле.
Закончив разговор, я почувствовала осадок некой недоговоренности, которая шла от отца, но списала это на его усталость после работы.
И все же моя интуиция меня не подвела - через неделю мне позвонила секретарь кардиолога отца и сообщила, что доктор Томпсон обеспокоен, так как мистер Харт уже три месяца не появлялся в клинике, хотя ему, как сердечнику, были прописаны специальные процедуры.
- Да, мисс Харт, - напоследок сказала она, - последний раз, когда ваш отец был на приеме, с его медицинским полисом были какие-то проблемы и он оплатил наличными. Может быть, в этом проблема? Я понимаю, ситуации разные бывают, и все же сердце - орган сложный и лечение лучше не запускать, выйдет дороже...
Согласившись с ее доводами и ничего не понимая, я поблагодарила секретаря, и, пообещав быстро во всем разобраться, позвонила отцу.
- Папа, что случилось? - начала я с места в карьер. - Мне звонил твой кардиолог и ск…
- Да понимаешь, Лилл… - перебил он меня и замолчал, а мое сердце сжалось от этой тишины. Закрыв глаза, я молча ждала, когда он продолжит. - Завод закрылся вот уже как полгода. Там какие-то махинации хозяин проворачивал, завод разорился, и суд наложил арест на все имущество. В общем, я пытаюсь найти работу, но с этим сложно, особенно в нашем городке.
Почувствовав в его голосе нотки безысходности, я в очередной раз закрыла глаза, понимая, что этот момент как цепная реакция вел за собой ворох проблем, и одной из них был кредит под залог дома, который мы взяли для оплаты моего образования.