Страница 120 из 160
- Спасибо за спортзал. Просторный и очень удобный.
Барретт, продолжая мониторить свой телефон, на это ничего не ответил, а лишь едва заметно кивнул и произнес:
- Только в бассейн не ходи. Там глубоко.
Почувствовав, что он идет со мной на контакт, я обрадовалась, украдкой рассматривая его черты лица, которые давно уже стали для меня родными, очень осторожно, словно протягивая руку к опасному Хищнику, продолжила разговор:
- Доктор Митчелл после осмотра в понедельник подтвердил, что я полностью восстановилась.
- Знаю, он звонил, - ответил он, давая понять, что он следит за моим состоянием здоровья, и я вновь отметила, что он идет со мной на контакт.
Опасаясь спугнуть призрачную удачу, оборвать ту тоненькую, почти иллюзорную, нить, которая сейчас пролегла между нами, я мысленно улыбнулась, подбирая правильные слова и темы для продолжения беседы, но внезапно его телефон, лежавший на столе, вновь завибрировал, и Ричард погрузился в очередной разговор на непонятном, скорее всего арабском, языке.
Я досадовала, что его работа прервала нашу беседу, и все еще надеялась, что мы продолжим, но уже через пять минут Барретт, все еще слушая своего собеседника по телефону, сказал мне “доедай”, а сам, встав из-за стола, направился из гостинной, вероятно, в кабинет наверху.
“Вот и поговорили”, - вздохнула я, но совсем не отчаивалась. Мне показалось, что этот наш пятиминутный разговор стал началом, основой для чего-то бóльшего.
День проходил как-то необычно, и было понятно почему - Барретт после обеда не уехал, а остался в резиденции. Я иногда слышала его шаги по просторному мраморному холлу, его баритон, отдававший короткие распоряжения, и ловила себя на мысли, что вновь перестала его бояться.
Открыв лэптоп, я пыталась погрузиться во французскую грамматику, жалея, что новый учебный год еще не начался, иначе у меня бы было масса обязательных, а не факультативных заданий, которые бы заполнили мой разум до основания, не давая мне отвлекаться на мысли о Ричарде.
Но с французской грамматикой сегодня у меня получалось совсем плохо, я читала тексты, слушала записи, а мыслями была далеко, неосознанно прокручивая снова и снова нашу последнюю с ним встречу и размышляя, что за всем этим последует.
Ни в вниз в гостинную, ни в спортзал я выходить не хотела - мне казалось, это будет лишним и навело бы на подозрения, что я ищу встречи с Ричардом - меньше всего на свете я хотела навязываться. Все должно было быть естественным и идти своим чередом.
Собственно, так и получилось, когда Лат позвал меня на ужин. Спустившись вниз, первое что я увидела, зайдя в гостиную - это открытая панель на террасу, где в уютном кресле спиной ко мне сидел Барретт, без рубашки, с полотенцем через шею, вероятно после тренировки, и с телефоном в руке.
Я прошла в столовую и увидела сервированный для меня и Барретта ужин, ровно в таком же порядке, как и обед. Сев за стол, я хотела приступить к еде, но мне показалось это невежливым, и я решила его подождать, пока он завершит работу и присоединится ко мне. Но минуты шли, и чем больше проходило времени, тем отчетливей я понимала, что Барретт по каким-то причинам задерживается. Может быть настолько погружен в работу, что забыл о еде? И, может быть, имеет смысл, пока ужин окончательно не остыл, перенести его тарелки на террасу?
Приняв это решение, я встала и тихо направилась к открытой стеклянной панели. Выйдя на свежий воздух, я зябко повела плечами от неуютной, почти осенней прохлады, но, сделав пару шагов к креслу, резко остановилась - Барретт, крепко удерживая в ладони телефон, спал.
Сейчас простудится - первое, что пронеслось у меня в голове. На улице было откровенно прохладно, почти по осеннему зябко, дул холодный ветер, а на Ричарде были лишь спортивные шорты, свисающее полотенце лишь немного прикрывало его грудную клетку, а его волосы были еще влажными.
Первое, что я хотела, это разбудить и отвести его в спальню, но, сделав еще шаг, я вновь остановилась, не зная, будет ли это хорошей идеей будить его.
И решение, как всегда, пришло мгновенно.
Я резко развернулась и тихо выйдя с террасы, побежала к себе в комнату за пледом, который я видела рядом с теплыми одеялами и постельным бельем в гардеробной. Выбегая из своей комнаты, я захватила одну из своих кроватных подушек и уже через минуту стояла на террасе, сжимая тонкую, но теплую ткань в руках.
Осторожно подойдя, я бережно накрыла Ричарда пледом и, стараясь захватить одеялом как можно больше его пространства, присела и подоткнула мягкую шерсть под его ноги. Он не пошевелился, и я, немного осмелев, продолжила. Чтобы его голова не была на весу, я попыталась подложить подушку под его затылок и нечаянно коснулась рукой его волос. Затаив дыхание, я замерла, но Ричард продолжал спать, и я бесшумно выдохнула. Но теперь, находясь в непосредственной близости со спящим Барреттом, мне безумно захотелось прикоснуться и погладить по холке этого умиротворенного на время Хищника. Не в состоянии думать, словно завороженная, я медленно потянулась рукой к его голове и легонько прикоснулась кончиками пальцев к его коротким волосам, бережно проведя от макушки к затылку, чувствуя подушечками пальцев жесткую густую шерсть. Ричард не пошевелился. Я хотела прикоснуться к его коротким жестким волосам губами, но я никогда не осмелилась бы этого сделать. Больше всего на свете мне хотелось остаться и еще хоть немного поласкать его голову, но опасаясь, что он сейчас проснется, я отстранила руку, бесшумно выдыхая.
Уже собираясь уходить с террасы, я лишь поправила плед, как внезапно Барретт, не меняя позы, открыл глаза.
- Прости, я все таки разбудила тебя, - нахмурилась я и тут же попыталась оправдать свои действия: - На улице прохладно, и я решила накрыть тебя пледом.