Подарок богов

— Мама! — закричала Виллана во весь голос, едва только вспомнила о матери, а потом снова зашлась в кашле, так как слишком переусердствовала, призывая родительницу на помощь.

Аскилу и звать не нужно было, она и без того стояла у дочери за спиной и с опаской смотрела на Ватаура. Взрослая женщина, в отличие от ребёнка, сразу же обратила внимание на внешнее сходство чужака с её приёмной дочерью. Не то, чтобы они были очень похожи, но бледная кожа и голубые глаза в их деревне являлись редкостью. Не исключено, что Лариника из тех же краёв, что и Ватаур. А ей это раньше и в голову не приходило. Быть может, он даже знает людей, у которых пропала дочь. Хотя, вряд ли. Ведь чужак появился у них задолго до Лариники. Её в ту пору ещё и на свете не было.

Лариника тем временем не отрывала взгляда от незнакомца. По её лицу было трудно понять, какие чувства она испытывает. Однако внимательный наблюдатель уловил бы в её глазах любопытство и толику симпатии.

Мужчина был высоким и сильным, но не жестоким. Виллану с её дерзостью не обругал и не обидел, хотя легко мог поставить зарвавшуюся девчонку на место. И заодно высказать Аскиле за плохое воспитание дочери. Но ничего этого он не сделал. Казалось, его ничто не волновало, кроме самой Лариники.

А ещё у него были странные льдисто-голубые глаза и бледная кожа. Он так сильно выделялся из толпы, что сомнений быть не могло — этот мужчина здесь такой же чужак, как и она.

В груди Лариники затеплилась надежда. Она-то думала, что угодила в отсталый мир с первобытнообщинным строем, а этот мужчина выглядел так, словно попал сюда из эпохи капитализма. Она даже заметила у него на груди серебряную цепочку, предположительно от карманных часов. На поясе незнакомца висел настоящий кинжал в ножнах, качеством исполнения многократно превосходящий те охотничьи ножи, что имелись у отца и братьев Лариники. А ведь Валх с сыновьями считали, что их оружию нет равного, и страшно им гордились.

Про одежду мужчины и говорить не стоит. Слишком дорогой материал, сложный крой и вычурная отделка. Такого в их деревне точно не шьют. Достаточно посмотреть на толпящихся вокруг людей, чтобы убедиться в правильности своих догадок.

По всему видно, что мужчина не бедствует, но почему-то предпочитает отсиживаться в этой глуши, вместо того, чтобы вернуться туда, откуда пришёл. Беглый преступник? Странствующий философ? Это ещё только предстояло выяснить, но Лариника не торопилась. Ей всего то исполнилось шесть лет. Без родительской опеки она мало что может. Да и по достижении совершеннолетия ей не помешает поддержка семьи. Девушку ведь каждый может обидеть, особенно если за неё некому заступиться.

Аскила словно услышала её мысли, шагнула вперёд и склонилась к Ларинике.

— Идём-ка, дочка, домой. Хватит вам с сестрой на сегодня. Нагулялись, поди.

— Постойте, — спохватился Ватаур, когда Аскила взяла обеих дочерей за руки и повела их к воротам. — Нам нужно поговорить. Это важно.

Удивление жителей деревни достигло предела. Никогда прежде чужак не выражал желания с кем-то поговорить. Видать, сильно девчонка его зацепила. Ишь, как засуетился. За Аскилой припустил едва ли не бегом.

Остальным свидетелям происшествия тоже хотелось бы выведать побольше. Но Аскила будет держать язык за зубами, а к чужаку так и вовсе не стоит подходить с расспросами, всё одно без толку.

— Муж вернётся после полудня, тогда милости просим, — не стала упрямиться Аскила.

Ватаур кивнул в знак согласия и зашагал своей дорогой, погружённый в какие-то мысли.

Народ ещё долго не расходился. Не каждый день в деревне чудеса творятся, да ещё такие. Начало представления застали не многие, но как река поднялась до небес, видели практически все жители деревни. Переполох поднялся такой, что и глухой бы услышал. На фоне этого спасение Вилланы не произвело должного впечатления. Никто толком и не понял, что малышка практически была мертва. Решили, что просто наглоталась воды. Такое часто случается с ребятишками. А то, что сердечко у неё не билось, знали только Аскила и Лариника, но они этим знанием делиться не стали.

Староста направился было в дом Валха, но Аскила не пустила его на порог:

— Мужа дома нет, — бросила она в приоткрытую створку ворот. — Не гоже мне без него гостей принимать.

И что тут поделаешь, не ругаться же с бабой.

Выдержка старосту не подвела, хотя было желание снести воротину и поставить бабу на место. А с Валхом он всё одно поговорит. Гнать надо девчонку из деревни, пока беды не случилось. Пускай, куда хочет её девает, а он, староста, своё решение принял, и люди его поддержат. Надо лишь толково им всё разъяснить. У самих-то ума не хватит всё правильно понять. Радуются, дурни, сами не знают чему. А того не ведают, что вся эта силища однажды может повернуться против них. Этак теперь против Валховой семьи слова дурного не скажи, мигом в ответ прилетит. И что ещё этой пигалице в голову взбредёт, не известно. Вот о чём думать надо.

Староста покачал головой, сплюнул себе под ноги, досадуя на человеческую глупость, и пошёл вразумлять народ.

До прихода мужа Аскила металась по дому, не находя себе места. К счастью, дочки и думать забыли о недавнем происшествии. Они устроились в углу у печки и как обычно принялись выводить угольками на бересте какие-то знаки. Лариника с серьёзным видом что-то объясняла сестре, а Вилланка то и дело лезла к ней обниматься, будто давно не виделись. И даже про зайца своего не вспомнила ни разу. Игрушка так и осталась лежать в сундуке.

Вернувшаяся чуть позже Илати, только добавила тревог Аскиле. Она рассказала о том, как староста при всех возводил напраслину на Ларинику. Как стращал народ и требовал изгнания её из деревни.

— Вот ведь старый недоумок, — не сдержалась Аскила, — и ведь как всё измыслил, подлец. Значит, решил извести нашу Ларинику, козёл безрогий.

Илати прежде не слышавшая от матери бранных слов, открыла рот от удивления. А гнев Аскилы всё нарастал, вытесняя из сердца тревогу.

— Ну погоди, змей подколодный, и на тебя найдётся управа, — продолжала кипятиться Аскила.

Такой и застал её муж, когда вернулся из леса. Пока шёл с сыновьями по деревне, соседи успели поведать ему о случившемся. Не без труда, конечно, но Валху всё же удалось собрать воедино свидетельства нескольких очевидцев. И так же как Аскила он был искренне возмущён попытками старосты настроить людей против Лариники.

— Ничего у него не выйдет, — басил Валх, поглядывая на жену с беспокойством. — Люди, чай не звери, чтобы безвинное дитё жизни лишать.

Аскила только рукой махнула. Лицо у неё сделалось как неживое.

Дети притихли, муж тяжело вздохнул, готовясь высказать вслух то, что решил ещё там, за порогом.

— Коли так случится, что все повернут против нас, уйдём из деревни. Всё лучше, чем с нелюдями жить.

Илати всхлипнула и уткнулась в плечо матери. У неё то вся жизнь могла рухнуть в одночасье. Кто знает, согласится ли Тимат отправиться вместе с ними? Захочет ли ради неё оставить обжитые места?

Лариника делала вид, что увлечена игрой с Вилланой и вовсе не прислушивается к разговору родителей, а сама с ужасом представляла возможные последствия вызванного страхом человеческого безумия. Для их семьи такое добром не кончится, это точно.

Оставаться в деревне было опасно, но и решение отца ей не нравилось, хотя бы потому, что идти им было некуда. Разве сможет Валх с одной рукой отстроить для них новый дом? В лучшем случае, станут ютиться в землянке. Нет, о таком даже думать не хочется. Должен быть другой выход. Но в голову, как назло, ничего не приходило.

В доме охотника воцарилось уныние. Даже шумные обычно мальчишки притихли, оглушённые словами отца.

Тягостную тишину разрушил громкий стук в ворота.

Аскила встрепенулась, тыльной стороной ладони отирая непрошенные слёзы. Вспомнила наконец о намерении Ватаура зайти к ним в гости для важного разговора. О чём не замедлила сообщить Валху.

Все разом засуетились. Аскила принялась накрывать на стол, Илати стала ей помогать. Мальчишек мать послала в погреб за снедью, а младшим девочкам велела перебраться в свою комнату, чтобы не мешать взрослому разговору.