Рейдер

— Добрый день, джентльмены! — первым поприветствовал я. — Благодарю за спасение!

Кивнув в ответ, шкипер спросил:

— Ты кто такой и как здесь оказался?

— Я подшкипер со шхуны «Фурия», которая шла из российского порта Одесса в американский порт Бостон с грузом стальных полос. Ночью во время шторма мы налетели на подводный риф, потеряли обе мачты, а потом судно пошло ко дну. Я успел отплыть от него. Что случилось с остальными двенадцатью членами экипажа, не знаю, — рассказал я легенду, придуманную по пути к клиперу.

— Ты русский? — задал он следующий вопрос.

— Американец, — ответил я. — Родился на Манхеттене, но, когда был маленький, моя семья перебралась в Россию, в Одессу, где отец был представителем американских торговых компаний. Родители погибли во время пожара пять лет назад, и один из деловых партнеров отца, русский купец Иванов, взял меня на свою шхуну юнгой, потом матросом, потом подшкипером.

— Молод ты для подшкипера, — произнес долговязый.

— Может быть, — не стал спорить я и вогнал ответную шпильку: — но я уже знаю, что здесь надо держаться подальше от материка, — кивнул я в сторону узкой полоски суши, которая виднелась на западе, — потому что здесь встречное течение сильнее.

Долговязый начал надуваться и готовить ответную разгромную речь, а шкипер захохотал так, будто ничего смешнее не слышал, затем произнес с издевкой:

— Поближе к Багамам, чтобы там налететь на рифы и утопить клипер, как ты шхуну?!

— С начала шторма судном командовал шкипер, и я ему советовал держаться западнее, но он побоялся, что снесет течением к берегу, и налетим на рифы здесь, — сообщил я.

— Подчиненные всегда и всё знают лучше… — со снисходительной насмешкой молвил шкипер.

Уж кому, как не мне, знать это! Только вот пора забыть на время, что я всего лишь день или много лет назад был капитаном линейного корабля третьего ранга. Теперь я юный подшкипер с утонувшей шхуны, который знает кое-что о судовождении.

— Могу высадить тебя в этих краях, если собираешься вернуться на родину. Скоро будет устье реки Майами. На ее берегу есть небольшая одноименная деревушка, — предложил мне шкипер. — Хотя лучше в Гаване. Там быстрее найдешь попутное судно.

— А вы едете на Кубу? — поинтересовался я.

— Нет, дальше на юг, к Панамскому перешейку, — ответил он.

— Везете туда переселенцев? — попытался я угадать причину перевозки такого большого количества людей.

— Золотоискателей. Все хотят разбогатеть быстро! — со снисходительной ухмылкой сообщил он.

— Откуда там золото?! — удивился я. — Затопленные галеоны будут искать?

— Нет, там переберутся на тихоокеанский берег и на другом судне поплывут в Калифорнию, где сейчас «золотая лихорадка». По слухам, некоторые делают состояние за несколько дней. Вот из всех восточных штатов туда и ломится народ, — рассказал шкипер. — Для моих судовладельцев эти… — он ухмыльнулся, но удержался от оскорбления, — …стали золотой жилой. С них взяли по семьдесят пять долларов с головы. За один этот рейс мы отобьем четверть стоимости клипера. Если бы повезли, как я предлагал, прямо в Калифорнию, обогнув мыс Горн, и взяли долларов по четыреста с каждого, то вернули бы всё, затраченное на строительство судна. — Поймав мой удивленный взгляд, объяснил: — До Панамского перешейка намного ближе, но здесь ветры слабые и неустойчивые, не для клипера. Опыт подсказывает мне, что за то время, пока доберемся до нынешней цели, успели бы добежать до мыса Горн, если не дальше.

Я собирался высадиться в Гаване, оттуда добраться до Нью-Йорка, посмотреть, что там творится, подыскать доходное занятие, а если не найду ничего стоящего, отправиться в Европу. Нынешние цены я еще не знаю, но тех денег, что у меня есть, на собственное судно явно не хватит, разве что на небольшое рыболовецкое. Судя по реплике долговязого, с устройством подшкипером у меня тоже будут проблемы, слишком молод. Так почему бы не прометнуться в Калифорнию и не попытать счастья там?! Видимо, я один из «этих», причем не только потому, что мечтаю сделать состояние за несколько дней. Мне всегда хотелось побыть золотоискателем. В России случай не подворачивался. Работу на прииске и даже устроиться в артель варианты были, но мне хотелось в одиночку или в компании двух-трех надежных парней, чтобы в любой момент можно было свалить, если процесс не понравится. Раз уж подвернулся такой случай сейчас, жаль будет упустить его. Тем более, что в Калифорнии теплый климат, с Сибирью не сравнить, и золота в ней добудут много. Я помню, что почти в каждом музее Сан-Франциско, а их там будет несколько десятков, причем некоторые довольно оригинальные типа музея вибраторов, выставлялись золотые самородки, добытые в тех краях. В музее вибраторов тоже, и ни за что не угадаете, какой формы был там самородок. Если окажусь нефартовым, осуществлю вторую мечту — пересеку США с запада на восток. В будущем я хотел сделать это на легковом автомобиле, но лень мешала. Крутить несколько дней баранку — это не для меня, а ехать на автобусе или поезде не так интересно.

— А не довезете меня до Панамского перешейка? — закинул я. — Я отработаю.

— Тоже золота захотелось?! — усмехнулся шкипер.

— А у меня есть выбор?! — задал я встречный вопрос. — Или вы хотите предложить мне место подшкипера?

Шкипер опять весело засмеялся. Его долговязый помощник подхихикнул, но посмотрел на меня враждебно.

— Пожалуй, года через два-три, когда опыта наберешься, возьму! — весело произнес шкипер.

— Заметано! — в тон ему сказал я.

— Выдели ему место на баке, — приказал шкипер высокому мускулистому типу лет тридцати трех, судя по «кошке» в левой руке, боцману.

— Там и так полно, — буркнул тот. — Разве что на палубе.

— Согласен на любое, — быстро молвил я, не желая напрягать отношения с человеком, от которого в ближайшие дни будет зависеть моя жизнь.

Мои слова явно понравились боцману. Он удовлетворенно хмыкнул и окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, словно снимая мерку для гроба.

— Тащи свой тощий зад за мной, — приказал он и пошел в носовую часть клипера.

Если у других народов основными ругательствами являются половые органы и процесс, который их объединяет, то у янки какая-то запредельная тяга к задницам и говну, причем не только человеческим. Видимо, это были места, из которых выбрались их предки, отправившись в Америку.

2

Третьи сутки «Морская ведьма», на которой я оказался, дрейфует севернее Юкатанского пролива, дожидаясь хоть какого-нибудь ветра. Клипер был построен два с половиной года назад на нью-йоркской верфи «Смит и Димон» для судоходной компании «Хауленд и Эспинуолл». Длина судна пятьдесят один метр, ширина — без малого десять метров, осадка — пять метров семьдесят сантиметров, грузоподъемность — девятьсот восемь тонн. Сейчас на борту почти четыре сотни пассажиров и их багаж. Перед этим рейсом клипер совершил переход из Гонконга и Нью-Йорк, обогнув мыс Горн, за семьдесят четыре дня, установив рекорд. Даже в двадцать первом веке некоторые теплоходы не сумеют одолеть этот маршрут так быстро. Шкипер (дальше буду называть его капитаном) Роберт Вотерман по кличке Бык Боб первые два дня штиля приказывал спускать на воду баркас и тащить судно на буксире, но за ночь нас относило течением на прежнее место. Экипаж не роптал, потому что это было чревато. Кличку капитан получил за то, что ломал не только того, кто осмеливался пускать пузыри, но и любого, кто оказывался под его командой. В отличие от них, я знал волшебную фразу, которая отключала его дурь: «Надо быть справедливым!». Ко мне Быку Бобу, действительно, трудно было придраться. Первый день я поработал на руле. На клипере румпель вынесен на верхнюю палубу и связан со штурвалом не штуртросами, а червячной передачей. Благодаря этому, штурвал, во-первых, легче крутить; во-вторых, у штуртросов всегда есть слабина, и при ударе волны по перу руля, они дергают штурвал, причем порой сильно; в-третьих, для размещения штуртросов и блоков требовалось много места. После вахты я остался на шканцах и с помощью секстана определил место судна точнее помощника капитана Уильяма Паркера. Это настолько удивило Роберта Вотермана, что он проэкзаменовал меня по полной программе. Не поверите, но я удивил его профессиональными знаниями. И это при том, что иногда преднамеренно малехо быковал, чтобы совсем уж не вогнать Быка в тоску.