Страница 169 из 186
- Дошли, - сказала Зина. - Можешь идти на свои танцы.
- Да я лучше спать залягу, - сказал я, - мне у вас в сараюшке понравилось.
Джек нас даже не обгавкал, как видно, меня с утра запомнил. Девчонки пошли в дом, а я поднялся по лестнице в "мансарду" над курятником и улегся на дальний от двери тюфяк. Это было самое удобное место, и я зацапал его по праву пришедшего первым. Лосенок и Игорь днем немного подрыхли. Лосенок очень даже немало, а я вовсе не спал, и потому, развалившись на тюфяке, заснул почти сразу. Никаких дурацких снов я при этом не увидел, но проспал отнюдь не до самого утра.
Проснулся я часа в два ночи. Именно столько было на "командирских". Проснулся я как-то сразу, быстро, будто мне пришла команда от все той же силы. Наверно, так оно и было, но дело в том, что мне потребовалось справить неотложную, хотя и небольшую, нужду.
Оба храпуна, то есть Лосенок и Игорь, были на месте. Не знаю, как они протанцевали, но выпили, судя по исторгаемому духану, немало. Перешагнув через них, я спустился вниз и справил все, что надо. Можно было бы и обратно, но тут я услышал на улице приглушенные голоса.
- Все взяли? Веревка где?
- Андрюха понес. Давай лопату.
- Пошли.
Толяна было трудно с кем-то спутать. Вторым, кажется, был Миня. Судя по всему, и остальные были где-то здесь, должно быть, вперед ушли. Я хотел было позвать кого-то из них, но потом подумал: "А на фига?" Если они собрались куда-то своей компанией, то им посторонних не нужно. Однако очень уж было интересно, куда они поперлись глубокой ночью, да еще с лопатой и веревкой. И вообще, они же как будто собирались в Москву? Игорь даже говорил, что они уже уехали.
Любопытство заставило меня последовать за ними.
Поселковая улица была освещена как-то пятнами. Можно было и сто метров протопать в кромешной тьме, и даже больше. Фонари - по крайней мере те, которые горели, попадались редко. Стояла тишина, только где-то гудел трансформатор, да изредка побрехивали собаки. "Афганцы" в своих кроссовках шли почти бесшумно. Очень может быть, что их там, в горах, этому научили. Но все-таки я не терял их из виду, а сам двигался по обочине, по травке, чтоб не шлепать своими ботинками по асфальту.
Выходило, что они шли тем же маршрутом, что и днем, то есть в направлении кладбища. Что они там, решили по-тимуровски памятник ночью соорудить для Саньки Терентьева? Веревка, лопата... Это больше на гробокопательство похоже.
Чем ближе "афганцы" подходили к кладбищу, тем больше было сомнений - стоит ли за ними топать. Все-таки кое-какие страхи оставались, видать, непреодолимыми, несмотря на весь диамат и перемат, вместе взятые "Афганцы" могли делать все, что хотели, а мне-то это зачем? Любопытной Варваре, как известно, нос оторвали. Но кто-то управлявший мною дал команду "Не отставать!", и я следовал за Толяном и Миней ровно на дистанции в сто метров, не отставая, но и не приближаясь.
На воротах кладбища висел замок, но рядом в заборе было не меньше трех дырок. Около одной из них Толяна и Миню поджидали Андрюха и Костя. У них, как видно, была задача разведать обстановку.
- Никого, - доложил Андрюха, - сторож пьяный, спит, как сурок. Лезем?
- Веревка где? - это все Толян беспокоился.
- На себя намотал.
- А по-моему, это не дело... - сказал Костя
- Дело - не дело... Решили уже! Пошли! Если мы не правы - слава Богу. Если нет лезем!
И они полезли. Туда, в непроглядную тьму, где и днем было тоскливо, а ночью - просто жутко.
Но все же я последовал за ними. Осторожно подобрался к дыре, прислушался и сунулся. Про вурдалаков, вампиров, упырей и других кладбищенских обитателей я наслышался еще в детдоме страшных историй. Они из поколения в поколение передавались. Но больше всего в этот раз я опасался живых. При всем том, что Толян и другие ребята вроде бы были совсем неплохие, обмануться в них можно было запросто. Если они очень не хотят, чтобы об их тайне кто-то узнал, то могут и приложить усилия, чтобы "лишний" исчез совсем. Кладбище место удобное - закопают и скажут, что так и было.
И все-таки я пошел. Пользуясь темнотой и ориентируясь лишь по свету карманного фонарика, который зажег Толян, чтобы осветить себе путь. Они приближались к Санькиной могиле.
Назад "афганцы" оглядывались нечасто. Поэтому я рискнул и сократил расстояние, двигаясь за ними примерно в семидесяти метрах и стараясь держаться вблизи оградок, кустов и деревьев, чтобы не показаться на открытом месте.
Наконец они пришли. Я укрылся за каменной стелой, не обнесенной оградкой, и стал всматриваться туда, где тускловато светился фонарик.
- Ну, - сказал Толян вполголоса, - ежели что, прости нас, Саня! Господи, благослови!
Я услышал шелест и легкий звон вонзившейся в землю лопаты. Работали двое, один светил, четвертый поглядывал по сторонам. Работали быстро, слышно было, как сыпалась земля, побрякивали лопаты, ударяясь о камешки. Примерно на двадцатой минуте послышался деревянный, глухой стук.
- Андрюха, веревку! - Послышалось пыхтение, возня, все четверо сгрудились над могилой.
- Памятник не повали. Ноги! Так, тяни! Есть! Мигнул фонарь, осветив гроб, обитый кумачом и крепом.
- Не пахнет! - тревожно сказал Толян - Похоже, все верно. Давай топорик!
Противно заскрежетали гвозди, отдираемые вместе с крышкой
Мне было жутко, хотя я находился больше чем в полусотне метров от места действия и видел очень мало, только слышал все за счет гробовой, кладбищенской тишины.
Послышался мягкий стук откинутой крышки, а затем злой, приглушенный голос Толяна.
- Все, что доктор прописал. Пусто!
- Ну, суки! Ну, суки! - захлебываясь яростью, прошипел Андрюха. - Воздух матери прислали. Гадье, коммуняки вшивые!
- Ладно тебе. Сразу политику пришил, - угомонил его Толян. - Я тоже коммуняка, ну и что? И дед у меня был с билетом. Но если кто его вшивым обзовет - пасть порву, понял? Короче, забивай, как было, могилу заровняем, матери - ни-ни!
Послышались осторожные удары топорика - пригоняли на место крышку гроба. Брякнул, упав на дно могилы, пустой гроб. Потом вновь залязгали лопаты, зашуршала земля, загрохали комья по крышке.