Страница 148 из 186
"Поздравляю тебя, парень, - сказал он Коле Короткову, - мы не в ЦРУ и не в КГБ. Сейчас эти парни решают, сколько нам еще жить. Думаю, что мне теперь лучше притихнуть. Не знаю, сумеем ли мы их надуть, но попробовать надо".
"Мы у Хорсфилда?"
"Во всяком случае, там, где все это начиналось. Хорсфилд скорее всего все-таки загнулся. Я слышал его голос на подлодке, хотя в лицо не видел ни разу. Его здесь нет".
"А почему он должен быть здесь?"
"Потому что без него не стали бы решать вопрос о прекращении эксперимента, если бы он был жив".
"А этот... мистер X или Y - он здесь, как ты думаешь?"
"Вот это вопрос! По идее он здесь, но вычислить его трудно. Вряд ли это Брайт - тот скорее ведущий исполнитель. Он сейчас больше отчитывается, как мне кажется. В таких случаях надо смотреть, кто больше задает вопросов".
"Да они все, по-моему, только и делают, что спрашивают".
"Нет, не все. Я уже кое-что разглядел. Вот те трое, что стоят чуть дальше от приборов - даже не врачи. Это охрана. Они, конечно, смахивают на полевых хирургов, но здесь им делать нечего. Здесь должны быть нейрофизиологи, психиатры, фармакологи, биофизики. Вон та леди, похоже, фармаколог. У нее на рукаве халата характерные дырки, прожженные кислотой. Во всяком случае, она имеет дело с химией. Те два, с бровями и мрачными глазами, - психиатры. У них идиотские лица, это тоже заметно. Больше всех спрашивают трое. Но два из них явно настоящие врачи, нейрофизиологи. Они хорошо владеют терминологией и понимают, о чем говорит Брайт, с полуслова. А вот тот, что стоит спиной к мордоворотам, похожим на полевых хирургов, - это хозяин. Все его вопросы носят общий характер. Это не медик, а менеджер. Ему постоянно что-то объясняют, но он вряд ли врубается. Во всяком случае, до конца".
"Значит, именно он - Х или Y?"
"Во всяком случае, он тут главный. Сам Х или Y мог и не являться, а прислать доверенного парня. Хотя если дело обострилось, то мог явиться и сам".
"А что значит: "обострилось"?"
"Это значит, что за них кто-то взялся. Ведь если угробился посол, который имел с тобой какие-то контакты, или семья Куперов взялась расследовать историю исчезновения своего главы и его наследника, то может получиться нежелательный шум. Ты правильно придумал в своем диалоге между Хорсфилдом и этим Х или Y, когда последний понимает людей "бескорыстных", от которых зависит МНОГОЕ. Эти люди прихлопнут Х или Y как муху, если он окажется нежелательным свидетелем. Ему надо убрать все концы в воду. Марселу, если ей не повезло, они уже убрали. А вот насчет нас у них нет единого мнения. Х или Y жаль бросать эксперимент, который сулит ему ОЧЕНЬ МНОГОЕ. Но себя ему жаль не меньше. Что пересилит черт его знает. От нас НИЧЕГО не зависит. Пара капель какого-нибудь быстрорастворимого снадобья - и мистер Браун вкупе с товарищем Коротковым прекращают функционирование. Тело кремируется, а пепел смешивается с автомобильным гудроном или с минеральными удобрениями. Я уже давно мертв физически, хотя некоторое время об этом не знал, тебе это еще предстоит. Судя по всему, загробного мира не существует, так что бояться нечего. Душа - это всего лишь комплекс компьютерных программ, помещенных на элементную базу из каких-то биологических чипов".
"Ты же верил в Бога", - заметил Коротков.
"А теперь - нет. Бог не дал бы Хорсфилду спереть мою душу и записать ее на какую-нибудь дискету, чтобы потом впихнуть в твою полупустую башку".
"Но ведь он успел сделать это, пока ты еще не умер. Она еще жила в твоем теле, эта душа. А если б она успела отделиться, то он не сумел бы ее захватить. Тут как раз наоборот получается, что раз душа может жить отдельно от тела... то ее могут и в рай и в ад унести... Если, допустим, у кого-то есть для этого оборудование".
"Может быть. Ты тоже кое-что соображаешь. Тогда нам обоим плохо придется. В аду уже приготовили для нас подходящую сковородку. Я за время пребывания на Хайди наделал столько грехов, что мне их не отмолить за сто лет. Но при этом в твоем теле. Ведь это ты перетрахал там кучу баб и убил целую толпу людей. Плюс крал, предавался чревоугодию и пьянству, лжесвидетельствовал... Что там еще?"
"Я не знаю. У нас это не проходили".
"Ну да, ты еще и нехристь. Прямая дорога к черту в зубы!"
Консилиум между тем продолжался. Лекари наконец закончили галдеж у приборов и подошли к кровати.
- Здравствуйте, - сказал тот, кого Браун определил как Х или Y.
- А что, если ты ответишь ему по-русски? - Дик явно позабыл, что с сестрой и Брайтом мы мило говорили по-английски.
Он услышал мое мнение и уточнил:
- Пойми, он может не доверять Брайту. Если ты раскроешься как Коротков, то внесешь в них сумятицу. Это лишний шанс выжить.
- Где я? - спросил Коротков на родном языке.
- Что? - Х или Y выпучил шары. - Доктор Рабиновитц, он сказал по-русски, не так ли?
Психиатр с идиотской рожей кивнул и произнес перевод:
- Он спрашивает, где находится.
- Скажите ему, что он в Германии, в американском госпитале.
Рабиновитц перевел это на русский.
"Скажи, что требуешь представителя посольства СССР", - подсказал Браун.
Я выговорил это безо всякого акцента. Рабиновитц, у которого акцент был и в русском, и в английском, перевел.
- Что вы тут полчаса болтали, Брайт? - грубо рявкнул Х или Y. - Он не осознает себя Брауном. Он даже не понимал, о чем мы тут рассуждали. Я специально наблюдал за его лицом. Оно ничего не выражало, хотя он явно был в сознании.
- Я клянусь, сэр, - пузан стал медленно краснеть, - что он всего час-полтора назад прекрасно понимал и отвечал по-английски. Сестра Лэйн может это подтвердить. И сестра Терри тоже.
- Да, да, сэр! Он говорил по-английски! - подтвердила сестра, жавшаяся где-то в уголке. - Он все понимал!
- Вы для меня не свидетели, - проворчал Х или Y, - вы обе - подстилки Брайта. А он полчаса убеждал меня, что Коротков остался Брауном. И ни слова не сказал о том, что он говорит по-русски!
- К тому же, - заметил Рабиновитц, - из рассуждений мистера Брайта было ясно, что этот индивидуум может осознавать себя только Брауном и никем больше.