Страница 114 из 186
- Это ты! - взвизгнула Марсела и повисла у меня не шее. - Как я рада! Я уж думала, что ты пропал... Почему ты не отвечал?
- Это долго объяснять, - отмахнулся я и защелкал тумблерами на приборной панели. Одновременно я размышлял о том, куда вести вертолет. Лететь на Гран-Кальмаро? Но я не знал, где там садиться и хватит ли у меня топлива. Искать "Дороти" - тем более. Уже запустив двигатель, я решил, что приземлюсь на посту ООН.
Когда я поднял вертолет и повел его над островом, Марсела, глядевшая на меня влюбленными глазами, спросила:
- Ну, а золота ты, конечно, не нашел?
- Почему? - обиделся я. - Нашел...
- А почему же мы улетаем? - возмутилась эта маленькая ведьма. - Я тоже хочу посмотреть!
- Прилетим, посмотришь.
- Его так мало? - разочарованно протянула она.
- Нет, его очень много, - ответил я, - просто оно лежит там, куда мы летим.
- Врешь ты все... - Марсела обиделась. Разворачиваясь над морем севернее острова, я увидел на воде заметную муть, вероятно, она поднялась после того, как аквалангисты Лопеса взорвали подводные ворота, ведущие в тайную гавань Х-45.
Описав полукруг над островом, я уже собирался снижаться и сажать вертолет, когда Марсела ткнула пальцем в правое стекло и закричала:
- Смотри, "Дороти"!
Действительно, на западе, милях в трех-четырех маячил белый силуэт яхты. Марсела узнала ее сразу, потому что смотрела в бинокль. Тем не менее я все же решил сначала сесть на площадку рядом с ооновским флагом, а потом уж собираться на яхту. Дело в том, что мне очень не хотелось бросать в подземелье свой автомат, пистолеты и ранец с патронами, которые я тащил на себе через весь подземный город.
Приземлившись в двадцати ярдах от "Си Кинга", я взял Марселу за руку и сказал:
- Идем, я покажу тебе сокровища!
Мой фонарь уже почти не светил, поэтому я взял Марселин. Мы спустились в подвал, и я подвел Марселу к пролому.
- Ой, череп! - взвизгнула она. - Это пират?
- Не совсем, - ответил я. - Это нацист.
- Откуда они здесь? - выпучила глазенки креолка. Мы вошли в подземелье. Ощущение был неприятное: сразу после того, как вырвался из этой ловушки, из этой затхлости и сырости, после того как чуть-чуть подышал свежим воздухом, побывал в небе - и опять в преисподнюю! Марселе было не по себе, но она считала меня суперменом и, конечно, была убеждена, что со мной ей ничего не грозит.
Я подобрал автомат, пояс с кобурами и подсумками, нож, а затем надел ранец с патронными коробками. Марсела, пугливо озираясь, разглядывала стеллажи, тюбинги, рельсы.
- Откуда это все?
- Нацисты построили здесь базу для своих субмарин, - кратко объяснил я. А золото - вот оно!
Я освещал фонарем сундуки, бочки, статуи, а Марсела, конечно, не утерпела и сунула в карман несколько золотых монет, изумрудов и жемчужин.
- Никто не заметит. - Она виновато захлопала глазенками.
Я шлепнул ей по попке, обтянутой оранжевым комбинезоном, но отбирать драгоценности не стал. Из комнаты Эрлиха я забрал все бумаги и, расстегнув комбинезон, спрятал все это на груди.
- А кому все это будет принадлежать? - спросила Марсела. - Тебе? А ведь это я заставила тебя лететь на остров!
- Видишь ли... - начал я, собираясь рассказать ей историю похода по объекту Х-45, но тут пол и стены вздрогнули от близкого, довольно сильного взрыва... Это могло означать только одно: люди Лопеса дошли до стальной двери и взорвали ее...
Снова на "Дороти"
Хорошо, что в момент взрыва мы с Марселой находились в комнате Эрлиха, а не напротив двери. Нас наверняка оглушило бы взрывной волной, и мы стали бы легкой добычей для коммандос Лопеса. А так нас только тряхнуло и обсыпало каменной крошкой. Спустя минуты две после взрыва я услышал голоса:
- Нормально сработали, Бенито! Ничего не завалили, а дверь положили точно.
Свет сразу нескольких фонарей заплясал по стенам, и я услышал голос, в котором любой хайдиец услышал бы североамериканский акцент. Даже я, хотя был чистокровным янки.
- Ребята! - повелительно сказал голос. - Путь взорван на протяжении ста метров. Мотовоз подойдет примерно через полчаса, привезет готовые звенья, и мы уложим эти сто метров пути. Сейчас ваше дело - расчистить дорогу. Дальше того места, где я стою - не заходить! Иначе - смерть! Всем ясно? Тут могут быть мины. Вопросов тоже не задавать - лишние знания вам помешают. Лопаты, кирки, ломы у всех?
- Так точно, сеньор Смит!
- Сержант, расставьте людей на разборку испорченных звеньев и засыпку воронок. За работу!
Не показываясь в проеме двери, я выставил ствол автомата вперед, снял слишком белый шлем и осторожно высунулся поглядеть одним глазом. Многочисленные голоса слышались в туннеле, там же передвигались огоньки фонарей и светлые пятна, отброшенные ими на тюбинги, скрежетали ломы и лопаты, кто-то громко кряхтел, вероятно, отковыривая искореженные рельсы. На сорванной взрывом стальной двери спиной к нам сидел какой-то детина в белой шахтерской каске и темного цвета робе, хорошо освещенный мощным фонарем, прицепленным к стойке стеллажа.
- Тихонько иди туда, там чуть-чуть брезжит свет, - прошептал я в самое ухо Марселе, указывая направление на туннель, прорубленный Эрлихом и завершенный мною, - если этот рыпнется - я его убью.
Марсела, ступая мягко, как кошка, вышла на путь и, перешагивая на носочках со шпалы на шпалу, начала уходить. Я следил за мистером Смитом. Тот курил длинную сигару и глядел только туда, где работали его подручные. Это значительно продлило ему жизнь, почти на целых пять минут.
Конечно, Марсела все-таки зашуршала гравием. То ли она ушла достаточно далеко от освещенной Смитовым фонарем зоны и не могла разобрать, где там шпалы, то ли наступила на куски гранита, выбитые некогда Эрлихом.
Смит нервно обернулся, в руках у него был "узи", но в этот момент мой автомат-старичок издал свой кхекающий кашель. По-моему, это был первый соотечественник, которого я был вынужден застрелить. Очередь из пяти пуль отшвырнула вскочившего на ноги Смита в проем сорванной с петель двери, он грузно повалился на спину и дрыгнул ногами, обутыми в тяжелые бутсы с рубчатой подошвой. В туннеле загомонили, и я, не дожидаясь, пока там очухаются, бросился бежать к пролому. Несмотря на тяжеленную нагрузку, я, возможно, поставил мировой рекорд - даже не помню, как я очутился на свежем воздухе рядом с запыхавшейся Марселой.