Крылья страха

Анна ДАНИЛОВА

КРЫЛЬЯ СТРАХА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Он сказал, что она стала громко кричать. Она раздражала его своим криком и воплями, и тогда он не выдержал. Да, он так и сказал, что, если бы она не кричала, он бы, возможно, и не убил ее и что нож оказался в подвале якобы случайно, такой большущий охотничий нож, с каким ходят на медведя. А когда Юля спросила его, почему же на теле девочки обнаружили семь глубоких ножевых ран, хотя для того, чтобы заставить ее замолчать, достаточно было бы всего одной, он ответил, что после первого удара ему все стало безразлично и он вонзал нож во все мягкие участки тела, пока не понял, что девочка мертва. И тогда он снова сделал это. Словно ему было все равно, жива она или нет. Ведь тело-то было еще теплым.

Девочку нашли под трубой в подвале, засунутой головой вниз так, что всем, кто видел труп, казалось невероятным, как это вообще можно было вот так зверски втиснуть это хрупкое тельце в узкую щель между горячей трубой и ледяным цементным полом, да еще при этом согнуть ноги жертвы в коленях, приподняв нижнюю часть туловища. Сколько же силы понадобилось для этого. Зрелище было не для слабонервных. Особенно жутко смотрелись тонкие белые, в разодранных колготках бедра девочки, залитые кровью.

А Зименкова, убийцу, поймали в считанные минуты, когда он выбирался из подвала. Все-таки девочка кричала не напрасно.

Юля снова проснулась ночью и села на постели, чувствуя, как громко и часто стучит сердце и как невыносимо тяжело дышать. Крымов порекомендовал ей больше работать над собой. Легко сказать. Но что делать, если каждую ночь у нее перед глазами возникает окровавленный труп тринадцатилетней Саши Ласкиной, изнасилованной и убитой в подвале собственного дома, девочки, которая знала наизусть всего «Маленького Принца» Экзюпери и написала своим детским почерком тридцать девять стихотворений о любви?..

Юля встала, зажгла свет в спальне и некоторое время потерянно сидела, не зная, что делать.

Крымов сказал, чтобы она звонила ему хоть в три часа ночи, если ее снова станут мучить кошмары, но сейчас-то было уже около четырех утра. Звонить или нет?

Юлия Земцова проработала в коллегии адвокатов всего один год, когда ей подсунули это бесплатное дело Зименкова. И как ни настраивалась она, как ни пыталась, пока ехала на Садовую осматривать труп, представить себе место преступления, увиденное потрясло ее. В подвале было много мужчин с хмурыми лицами – следователи прокуратуры, инспектора уголовного розыска, эксперты. Она так и не вспомнила, кто же именно ей позвонил и сказал, чтобы она приехала на место. Ей совершенно ни к чему было смотреть, как вытаскивают Сашу Ласкину из-под трубы, сдирая кожу с лица и груди. Ей бы хватило и фотографий. Что касается Зименкова, то, глядя на него, Юля никогда бы не подумала, что видит перед собой убийцу. Тонкое, интеллигентное лицо, спокойный взгляд, развитая речь. Подготавливаясь к защите этого мерзавца, она с каждой минутой все больше и больше убеждалась в том, что никакой она не адвокат и что никогда не сможет защищать таких вот подонков, что ее женская сущность и непрофессионализм, помноженные На отсутствие опыта и чрезмерную эмоциональность, рано или поздно вынудят ее уйти из адвокатуры. Так оно и вышло. После суда над Зименковым, а суд этот постоянно откладывался и в общей сложности растянулся на восемь месяцев, она, покинув зал заседаний, вышла на улицу, глотнула свежего воздуха и чуть не потеряла сознание. И хотя на улице была весна и солнце щедро заливало распускающиеся деревья и кусты, а над головой раскинулось нежно-голубое апрельское небо, в ее ушах все еще продолжали звучать полные боли и горечи слова родителей Саши Ласкиной, проклинающих ее, Юлию Земцову, адвоката, ЗАЩИЩАЮЩЕГО убийцу их дочери. И что самое удивительное – Юля так и не поняла, как это вышло, – Зименкову дали всего двенадцать лет. А ведь могли дать пожизненное, а то и смертную казнь. Она защищала его, абстрагировавшись от ужаса содеянного им, просто как человека с ослабленной психикой. Но мыслимо ли это: всего двенадцать лет?! Причем явно без какой-либо взятки судье, поскольку у безработного Зименкова денег не было, а из близких у него – только мать-пенсионерка. Неужели Юлия сумела убедить судью в том, что, Саша Ласкина оказалась в подвале не случайно, что, несмотря на то что она была, как показала экспертиза, девственницей, она вела активную сексуальную жизнь и доказательством тому могли послужить показания ее одноклассниц. Кроме того, Саша явно спровоцировала Зименкова, поскольку была с ним знакома уже больше двух недель и всячески его унижала, удерживая на опасном расстоянии.

Правильно ли поступила Юля, показав на процессе обратную сторону жизни внешне скромной девочки? Кто от этого выиграл? Зименков? В день похорон Саши Ласкиной в камере, где он ожидал суда, ему отбили половые органы и сломали челюсть. «Неизвестно кто». А спустя месяц после суда его нашли в камере мертвым. Вот и разберись, где настоящая справедливость, а где – лишь на бумаге.

– Крымов, это я, – все-таки не выдержала она и позвонила.

– Кошмары?

– Кошмары.

– Да я тоже не сплю, – услышала Юля и сразу же пожалела о звонке: Крымов был не один. Очевидно, его очередная подружка должна вернуться домой пораньше, и поэтому сейчас, прыгая на одной ноге, пытается попасть другой в трусики. Юля так явственно себе это представила, что физически, всем телом ощутила исходившую от голоса Крымова прохладу.

– Ты извини, что я позвонила.

– Я ОДИН. Так что можешь не торопиться бросать трубку. Ты мне прекращай раскисать и приходи в агентство вовремя. Постарайся еще часика два поспать, а потом прими холодный душ, позавтракай и приезжай. Короче, не расслабляйся.

– У нас новое дело? – немного оживилась она. Детективное агентство Крымова, бывшего следователя прокуратуры, которое он организовал вместе со своим другом Шубиным, бывшим инспектором уголовного розыска, стало для Юлии за последние полгода местом, где она проводила большую часть времени, стараясь найти применение своим силам и попробовать себя в роли частного детектива. И хотя пока ей поручали только самую черную и подчас бесполезную работу, состоящую в том, чтобы опросить, к примеру, всех жильцов многоквартирного дома на предмет выяснения личности по фотографии, или в слежке за каким-нибудь неверным мужем или женой, чисто психологически она чувствовала себя на новом месте много комфортнее, чем когда была адвокатом. И это при том, что Юля променяла пребывание в уютном кабинете юридической консультации на тяжелый физический труд с выматывающей многочасовой ходьбой по городу или простаиванием на одном месте в жару и холод, дождь и ветер.

Дел было мало, а уж интересных – тем более, но рядом были Крымов, Шубин и Надя Щукина – люди, которые после психологической травмы, связанной с делом Зименкова, помогли Юле немного забыться и поверить в свои силы.

– Я взял тебя не чай заваривать – у нас этим занимается Щукина, – а дело делать, – говорил ей всегда Крымов, когда чувствовал, что Юля вновь впадает в апатию и начинает курить одну сигарету за другой. – Спину держи прямо, с людьми говори повелительным тоном и старайся побольше находиться на солнце – помогает.

И Юля старалась делать все так, как советовал Крымов. Первые три месяца особенно. Она почти не смотрела в его сторону, а только слушала. Тридцатипятилетний Женя Крымов был голубоглазым брюнетом, бабником и вообще уверенным в себе, сильным человеком, словом, являлся полным контрастом светловолосой и черноглазой двадцатишестилетней закомплексованной донельзя Юле Земцовой и уже этим «давил» на нее, стараясь пробудить в ней интерес к жизни и растормошить ее как следует во всех отношениях. И растормошил. Была весна, хотелось любви, и Юля влюбилась в Крымова. Лучший друг ее бывшего мужа, Крымов, которого она знала больше пяти лет, вдруг предстал перед ней совершенно другим человеком – нежным, заботливым и любящим. Их роман длился целых три дня и оборвался так же внезапно, как начался: она увидела Крымова целующимся на улице с другой девушкой.