Страница 158 из 171
И как без солнца или луны определить время? Час прошёл или целые сутки?
Холодные своды бередили душу, мутили рассудок, тянули жилы.
Обоим хотелось побыстрее удрать отсюда. Увидеть бескрайнее небо. Вдохнуть на полные лёгкие. Свобода! Воля! Однако, как говорили в Великой Пустыне: «Проще перепрыгнуть Стену, чем оспорить приказ вождя».
- Жуки у города, - тихий голос молодого южанина прозвучал громко. Чудилось, подземный коридор потешается над смуглыми воинами.
На пальце напарника, звякая, провернулась связка ключей. Взгляд прикипел к обитой полосами железа двери. Пустынник сплюнул на пол (потратил влагу, чем выказал крайнее презрение) и по привычке потёр сизый шрам на носу.
- Жуки, - повторил молодой соплеменник.
- Исмаил изрубит их в клочья.
- Неужто не слышал, что его самого и его клан...
- Заткнись, - осёк старший товарищ. - Будешь верить северянам - сгинешь. Небесные Боги не защитят. А Те Кто Без Лиц - и подавно.
Молодой номад квёло пожал плечами. Его напарник опять сплюнул.
Далеко на юге - на родном юге - пустынный воздух обжигал лёгкие. Многим номадам это не нравилось. Им не терпелось воплотить в реальность радужные мечты предков и заселить плодородные земли королевства. Впрочем, обладатель шрама дорого бы отдал, чтобы вернуться. Лишь бы не нюхать затхлый смрад городских подземелий. Лишь бы не ходить рядом с северянами. Небось, городскую каменку ещё не успели отмыть от крови - иррионец резал иррионца. Братоубийство... Пусть лучше солнце обжигает твою кожу, а не огонь рунного оружия. В том, что северяне рано или поздно предадут, южанин не сомневался.
До боли в скулах опытный пустынник заскрежетал зубами.
Язык напарника вновь развязался:
- Почему Сулимма не прогонит жуков?
- Она уже стара... Благодари Небесных Богов и Тех Кто Без Лиц, что выжила. Или ты думаешь, что пробудить жуков было так просто?
Под колким взором старшего товарища молодой вздрогнул. Он сглотнул и нашел в себе силы:
- Я хочу наверх. Хочу разом с Сулейманом биться против жуков.
Обладатель шрама беззвучно посмеялся.
Глухо стукнуло - и улыбку опытного номада стёрло с лица. Рука легла на эфес сабли. Во взгляде молодого напарника промелькнула тревога.
Оба затаили дыхание и посмотрели по сторонам. Слева - поросший паутиной тупик. Справа - десять ярдов коридора и решётка. За ней будет лестница и комнатушка, где дежурят четверо пустынников. А ещё выше, на улице, полсотни южан. Эти отборные воины и тысячу северян остановят.
- Что это было? - щурясь, прошептал молодой охранник.
- Проверь.
Обнажив саблю, пустынник пошёл направо. Бесшумно и осторожно. Для того, кто умеет ходить по песку, плиты пола - не проблема.
Обладатель шрама глядел вслед. И не дышал. Интуиция подсказывала: северяне поблизости.
Тесные удушливые казематы. Мерклый свет чадящих факелов. Что может быть хуже?
Молодой номад дошёл до решётки и присмотрелся. За металлическими прутьями терялись в полумраке выщербленные ступеньки.
В груди старшего товарища гулко колотилось сердце. В затхлом подземелье воображение не обуздать. Сейчас грянет выстрел, и парня отшвырнёт от решётки. В коридор с криками ворвутся мушкетёры. И всей оравой кинутся на одинокого стражника.
- Никого, - обернулся молодой пустынник.
Старший товарищ невольно выдохнул с облегчением. Затем показал пальцем наверх. Соплеменник кивнул и отворил скрипучую решётку.
Где же выстрел? Где мушкетёры?
Отсвет факела лизнул саблю молодого южанина. И тот скрылся на лестнице.
Вместе с выдохом опытного номада позади него порвалась паутина. Тощий силуэт скользнул как тать. Удар кинжала в спину. И рука придерживает обмякшее тело. Оно ещё падало, а убийца уже завладел связкой ключей.
Каким-то чудом он сразу же нашёл нужный. Со скрипом отворилась дверь, впуская в камеру блеклый и робкий свет факелов.
Свергнутый монарх стоит на коленях. Руки растянуты цепями с кандалами. Голова обвисла, словно тянет к полу опухшее лицо. Вместо правого уха огрызок. Дикие южане дорого заплатят за надругательство.
Альберт ждал, что его спасут. Несмотря на сотни предателей, в столице предостаточно верных ему людей. Причём весьма влиятельных.
Капая из носа кровью, он поднял голову.
Гость шагнул вперёд.
У узника расширились глаза.
- Ты? - опешил он.