Страница 61 из 92
Восстановился Дима дня за два, что удивило всех, даже Марса, которого пусть и подлатали, но следы избиения оставались. После этого боя известность Димы в стабе повысилась троекратно, да и сумма на счету делала его уже не среднего пошиба жителем Камелота. Разумеется, отразилось это и на Отряде, очень много людей вдруг захотели вступить. Шалый радовался и плакал одновременно, денег не хватало катастрофически. Но на носу уже был тот самый рейд, где потеряют двоих. Свой гонорар Дима, довольно ощутимую часть, вложил в развитие Отряда, чуть выправив этим финансовое положение. Шалый обещал позже всё компенсировать, а Медоед отказывался, мол, одно дело делаем, не жалко.
Участие в смертельных схватках не афишировалось, но на счету Мясника, как прозвали Медоеда, имелось уже пять «побед». Противники каждый раз становились «сложнее» и Дима подумывал уже завязать с этим. Но вспоминая те ощущения, которые давала эмпатия, когда зрители ревели в экстазе после особенно удачного удара, сломанной конечности и после убийства противника, всё же перевешивали и парень снова выходил в Клетку рискнуть жизнью. Да и гонорарами отнюдь не обижали.
В итоге, за Димой открылась «охота» среди женского населения Камелота. С одной стороны, бери да пользуй в любой позе, сейчас Диме можно лишь щёлкнуть пальцами и семь из десяти женщин тут же раздвинут ноги. Но парень искал другого. Ему нужна честность в отношении него, чтобы ценили его, а не деньги на счету и репутацию. И такая девушка, казалось, нашлась.
Звали её Кира, имя, скорее всего, уже здешнее и работала она бухгалтером одного из ресторанов, где часто ел Дима. Но продлилась первая любовь совсем недолго, «искренности» девушки хватило на три свидания. До секса так и не дошло. И снова всему виной стала эмпатия. Того, что испытывал к Кире Медоед, у девушки не было в том количестве, которого он ожидал, а появившаяся меркантильная расчётливость и некое довольство упитанной кошки, окончательно поставили крест на отношениях. Вполне вероятно и даже скорее всего, не ищи Дима того недостижимого идеала, тех идеальных критериев, которые выстроил в голове, отношения всё-таки могли завязаться. По сути, она обычная девушка с обычными земными желаниями. Но нет, парень оборвал все контакты и перестал даже посещать тот ресторан. Кира, естественно, обиделась и дошло даже до скандала, как показалось парню. Однако, на деле, девушка лишь хотела прояснить ситуацию, совершенно не понимая, почему парень так резко «сменил» курс, ведь он ей, на самом деле, нравился. Дима, совсем не знающий ещё, как себя надо вести в таких случаях, попросту сбежал и потом уже старался не пересекаться с Кирой. Сбежал, к слову, Дима на три дня из стаба, черкнув сообщение лишь одному Шалому, что несколько дней его не будет и чтобы не волновались. Ушёл Медоед на ближайший городской кластер и два дня там «глушил» эмоции от «порушенных» Кирой чувств.
За двое суток Дима нарубил, наверное, около сотни заражённых, вступая в схватки со всеми встреченными монстрами. С Пеклом не сравнить, но и этого хватило, чтобы бурлящий гнев утих. А злился парень и сам не знал на кого. Возможно, именно такая разрядка и нужна была Медоеду, чтобы окончательно прийти в норму, обдумать всё «со стороны». Да и то чувство эйфории от единения с Крючьями всё же стоило того, чтобы изредка выбираться в такие вылазки. Отец, как помнил Дима, о таком рассказывал. Клинки пели в ладонях, рассекая плоть монстров с лёгкостью горячего ножа в масле, кровь впитывалась чуть ли не моментально. И ещё полное единение с телом, когда Дар работает на полную катушку и ты танцуешь смертный танец среди чудищ, оставляя за собой искромсаные тела. Да, это того стоило, уверился, в конце-концов Дима.
Ночами Медоед снова и снова погружался в состояние «созерцания». С этой отрядной суетой, новой ответственностью и другими «мирскими» делами, этот вопрос совершенно выпал из списка приоритетных. Наконец-то дошли руки или скорее, мысли, до «разбора» того сонма мысле-образов, что «лежали», пока что, мёртвым грузом в памяти. И опять, как и до этого, понять что-либо не удавалось, Дима лишь обалдело «любовался» красочно-объёмными, эмоциональными «пейзажами». А те образы, что разобрать более-менее получалось, ощущения полной «разгаданности» не приносили. Чего-то не хватало, какой-то мелочи, однако, отсутствие или незнание которой, так и не позволяло продвинуться дальше…
Видел за эти два дня и Элитника, молодого ещё, но убивать не стал, решив «заохотить» тварь с Отрядом, заодно и посмотрит на людей в действии. Всё же готовил Дима их именно к этому, а не для поездок за наркотой.
Убили того Элитника позже без проблем, бойцы не подвели, хотя и трухнули сначала. Но это ожидаемо, в здешних краях это самая страшная и опасная тварь. «Отблагодарил» монстр всего двумя жемчужинами, но одна оказалась красной. Да и вообще, сделали доброе дело, иметь под боком такого развитого заражённого нехорошо. Несколько перезагрузок со свежим мясом и Элитник стал бы опаснее в разы. Ну и бойцы крови попробовали, поняли, что могут, что не зря потели и терпели Медоедовы «издевательства». А въехав в Камелот с отрезанной башкой чудовища в качестве трофея, произвели довольно ощутимый эффект, встречающая смена, во всяком случае, оценила. Ну а Шалый обещал найти человека, который согласится изготовить «сувенир».
К концу третьего месяца Отряд расширился до двадцати человек только боевого состава и большая их часть Диму не удовлетворяла. Нет, как бойцы они все вполне хорошие, плюс подготовка Медоеда и Стилета, ставшего замом Димы, играли роль. Не нравились бойцы, именно, как люди. Большинство с какой-то гнильцой внутри. Приказы Димы выполняли беспрекословно, но каждый раз эмпатия ловила вспышки негатива по отношению к нему или тому же Стилету. А вот Шалому и Клопу чуть ли не в рот заглядывали. Да и было из-за чего, ведь именно через них шли финансы и именно командир Отряда выдавал жалование, долю с трофеев, распределял премии. А Медоед со Стилетом только требовали и раздавали нагоняй, если кто-то впарывал «косого». Кнут и пряник в действии. Самое интересное, зам Медоеду об этом намекал, мол ситуация не очень, надо людей и на «свою» сторону набирать. Но Дима внимания на это не обращал, так как и отношение к делу Отряда у него было, нет, не поверхностное, готовил бойцов с усердием, волновался, вкладывался, но и не совсем серьезное, чтобы углубляться в моменты, касающиеся расклада «сил». А всё потому, что где-то в нём сидело предчувствие скорых перемен.
Камелот.
Три месяца существования Отряда.
День стоял прекрасный, впрочем, как и прошлый и месяц назад. Солнце Стикса, по-летнему жарко, заливало теплом этот странный и страшный мир, где человек всё же сумел выгрызть себе место среди чудищ, став, наверное, монстром, ещё ужаснее.
Дима сидел на открытой террасе кафе на набережной острова и в который раз перетасовывал составы двух отделений. В одном из них наметилась нехорошая тенденция нарушения дисциплины и надо это исправлять. Имелось и третье отделение, но там новички, туда никого не засунешь. Ещё и рейд очередной на носу, снова за дурью поедут. Как Шалому удавалось скрывать цель этих рейдов от Стилета и остальных «нелояльных», Дима не понимал. Но и сам тоже хорош, молчит, хотя с замом всё же сложились дружеские отношения. Стилет был чем-то близок по духу парню и он нередко подумывал, что тот в Гвардейском пришёлся бы к месту. Но об этом Медоед старался думать пореже, воспоминания пусть и хорошие, но сейчас вызывали лишь тоску.
— Приветствую, — хорошо поставленный мужской тембр вывел Диму из задумчивости. Подняв взгляд, парень увидел за своим столиком мужчину. И как не заметил, с удивлением спросил сам себя Дима. Сидящему напротив, на вид, было лет тридцать пять, а ухоженная бородка накидывала ещё лет пять. Лицо обычное, такое увидишь и тотчас забудешь. Выражение доброжелательности и лёгкая полу-улыбка невольно располагали к себе, стирая недоверие и тревогу. Выдали глаза. Карие. И взгляд этих глаз говорил о возрасте куда большем, чем тридцать пять и даже пятьдесят. У Медоеда практически мгновенно сложилось ощущение, что этот человек уже всё о нём знает, настолько проницателен его взгляд.