Три мокрых дела

Бран внимательно взглянул по сторонам и только потом шагнул через порог. Стол и пол под ним были залиты кровью. На правом углу столешницы в крови белели осколки костей. Скорее всего, от черепа. Затылок жертвы был разбит вдребезги и, скорее всего, об этот самый угол. При этом ни на теле, ни на столешнице, ни на полу Бран не заметил никаких кровавых отпечатков. Убийца, несмотря на всю неаккуратность самого преступления, действовал очень аккуратно.

Лицо покойной показалось Брану знакомым. Присмотревшись, он узнал Айрику. Во время войны она командовала "Демократическими ударницами".

Поначалу они, как и большинство городских группировок, были отрядом самообороны. Ударницы охраняли свой квартал на фабричной окраине, без всякой жалости истребляя мародеров – собственно, эту публику нигде особо не жаловали, но ударницы вообще расстреливали их на месте – и так постепенно влились в круговорот насилия, который охватил тогда всю Соманию. Кстати сказать, показали себя отличными бойцами, компенсируя отсутствие опыта изобретательностью и осторожностью. Достаточно сказать, что в битве за аэропорт – вот уж где была форменная мясорубка! – погибло всего три ударницы, а сама Айрика вышла оттуда без единой царапины.

И вот теперь она лежала мертвой на столе.

– Я тут ничего не трогал, – сказал от дверей Торек. – Про отпечатки пальцев, наверное, все уже слышали, но мало ли убийца всё-таки наследил.

– Это ты правильно поступил, – сказал Бран. – Тело обнаружил тоже ты?

– Нет. Чопек. Он вскрыл дверь, а тут такое!

Торек обвел рукой безрадостное зрелище.

– Чопек, это кто? – уточнил Бран.

– Мой механик, – ответил Торек. – Ты его сейчас видел внизу на складе.

– Долговязый в свитере?

– Он самый.

Бран кивнул. Пространство от дверей до стола было абсолютно свободно. Вероятно, кандидатам на кастинге приходилось стоять перед директором или, возможно, разыгрывать какие-то сцены и тогда мебель могла им помешать. Только справа, задвинутая в самый угол, стояла вешалка. На ней висел плащ из темно-коричневой кожи. На воротнике еще виднелись капли дождя.

– И часто он у тебя кабинеты директоров взламывает? – спросил Бран.

– Нет, это его Шонна подбила, – ответил Торек, и добавил в ответ на вопросительный взгляд Брана: – Одна из моих актрис. Постоянная. Она подняла шум, мол, Айрика заперлась изнутри, не отвечает, наверняка что-то случилось. Ну и накрутила Чопека.

– Ясно.

На полу у окна валялась одежда убитой и какие-то бумаги. Последние, скорее всего, смахнул со стола убийца, когда расчищал место для тела. Навскидку это были какие-то договора. На одних были кровавые пятна, другие прямо плавали в крови и так пропитались ею, что текст было уже не разобрать. К сожалению, заметных следов преступник даже тут не оставил.

– А полиция где? – спросил Бран.

– На втором этаже.

– Ясно, – Бран кивнул. – Какая моя задача?

– Найти убийцу, – сказал Торек. – И как можно скорее. На эту молодежь у меня надежды мало. Рвения у них, конечно, много, да только толку как с козла молока! А тут такое дело: сработать нужно быстро.

С последним пунктом Бран был полностью согласен. Что до остального, то детектив еще раз подумал о том, что Торек точно рехнулся. Потом Бран подумал о том, что он и так уже задолжал за квартиру за два месяца, а Торек – человек щедрый; и мысленно махнул рукой. В конце концов, раскрывать тут, по мнению детектива, было особо и нечего. Всё с первого взгляда ясно. Разве что найти куда подевался убийца, но этот вопрос, зная Фальков, в любом случае следовало бы прояснить как можно скорее.

– Ладно, – сказал Бран. – Давай посмотрим, что тут можно сделать.

Он еще раз окинул внимательным взглядом кабинет. Взгляд задержался на одежде Айрики. Поверх ее синих джинсов валялся здоровенный тесак. Его лезвие тоже было в крови.

– Ты-то чего в полицию не вернулся? – спросил Торек.

– В плаще не берут.

– А ты, я смотрю, всё еще его носишь.

Бран кивнул, одновременно прикидывая, как бы добраться до одежды и не наступить в кровь. Выходило, что только вдоль стены.

– Ну, дело твое, конечно, – сказал Торек. – Хотя я ожидал от тебя большего благоразумия.

– Кто бы говорил, – проворчал Бран.

Он переступил через кровь и аккуратно прошел по тонкой полосе чистого пола.

– Это ее нож, – сказал от дверей Торек. – Наверное, им ее и распотрошили.

Бран достал из кармана платок и, набросив его поверх рукоятки тесака, аккуратно, двумя пальцами, поднял оружие. Заметных глазу следов преступник ни на нем, ни на джинсах не оставил. Для Фальков это было как-то слишком аккуратно. Бран подушечкой большого пальца коснулся лезвия. Оно оказалось очень острым.

– Похоже на то, – согласился Бран и положил тесак обратно точно так, как тот и лежал. – А где Айрика его хранила?

– На полке, вон где подставка.

Дальнюю стену почти полностью закрывал собой здоровенный стеллаж. На его полках рядами стояли папки с бумагами, а свободное место большей частью занимали фигурки из камня: всякие кошечки, собачки и прочие милые зверушки с японскими катанами в руках. На третьей полке сверху Бран увидел лакированную подставку. На таких выставляют восточные мечи, только эта была размером поменьше. Раза так в два.

Бран перешагнул через кровь обратно и подошел к стеллажу. Слева от подставки красовался портрет в серебряной рамке. На портрете был изображен плечистый мужчина в черном кожаном плаще. Позади него дымились развалины аэропорта.

– Генерал Гравел, – сразу узнал Бран. – Не ожидал.

– Это у нее перевертыш, – пояснил Торек. – Ткни его с краю, с любой стороны.

Бран надавил пальцем у правого края. Портрет легко повернулся. Едва слышно скрипнула ось. По другую сторону оказался портрет генерала Влацека. В темно-коричневом плаще, с неизменной трубкой в руках, тот позировал на фоне заснеженных гор. Понизу, по груди генерала, тянулась цепочка кровавых пятнышек. Они были такие мелкие, что Бран их даже не сразу приметил. Присмотревшись, детектив заметил еще несколько пятнышек на раме и буквально парочку на стене за портретом. Выглядело так, словно капли прилетели сюда, сорвавшись с окровавленного орудия убийства при особенно сильном замахе.

– Практично придумано, – сказал Бран, указав на портрет. – Я так понимаю, положение портрета зависит от соискателя на роль?

– Ага, – отозвался Торек. – У некоторых в головах война всё еще продолжается, – сказав это, он бросил быстрый взгляд на Брана. – У меня, бывает, чуть ли не половина актеров приходит на съемку в плащах. А люди, знаешь ли, лучше работают, когда думают, что ты на их стороне. Да и трений в коллективе меньше, когда каждый считает, будто бы другого плаща просто из жалости подзаработать взяли.

Бран хмыкнул, однако ему пришлось признать, что своя логика в словах Торека присутствовала. Оба генерала были по-прежнему популярны в Сомании. Разумеется, каждый на своей стороне.

Хотя, вообще-то, они оба выступали на стороне новой демократии. Как, впрочем, и вся Сомания. В городе поначалу даже беспорядков серьезных не было. Когда в столице уже вовсю жгли покрышки и дрались с полицией, в Сомании прошел всего один митинг, да и тот "за всё хорошее и против всего плохого". Зевак на нём было больше, чем участников. Человек сто, не больше, постояли на главной площади города с флагами Евросоюза и покричали лозунги. Потом какие-то юнцы побили витрины магазинов. Потом владельцы магазинов побили юнцов. Ерунда, короче.

Когда на улицах начали стрелять, Бран поначалу подумал, будто бы это какие-то заезжие бандиты решили воспользоваться ситуацией, однако не прошло и месяца, как вся Сомания превратилась в одно сплошное поле боя. Ополченцы из отрядов самообороны, разномастные борцы за демократию, дезертиры из правительственной армии и просто бандиты сражались на улицах и в городских предместьях. Бран только диву давался, откуда на их мирном курорте вдруг оказалось столько огнестрельного оружия. В городе циркулировали слухи, будто бы его завезла армия ради какой-то особенно хитрой провокации, но, судя по полному разгрому во время первого штурма, для военных отлично вооруженное ополчение тоже оказалось сюрпризом.