Страница 32 из 94
— Это они грязные, а не ты! Может, я и не другая, а ты точно особенный, Рома! Уезжать тебе надо в большой город учиться. В Питер приедешь ко мне? Картины привезешь...Просто так поживешь, в Академию художеств поступишь, там наверно курсы есть подготовительные. Приедешь?
— Не знаю, — Роман тоже лег навзничь в траву, смотрел в небо, — я бы хотел. Только как же к тебе, а жених?
— Ладно, мы об этом еще подумаем, — Нина перекатилась на живот, уперлась локтями в землю, а подбородком в ладони. Смотрела на Романа долго. Молчала. Потом легла к нему на грудь, обхватила, обняла крепко, прижалась, зашептала ему в шею. — Ты красивый! Знаешь, как девчонкам питерским нравиться будешь? Встретишь хорошую, чистую, полюбишь, и она тебя. И привезешь её сюда на это место весной. Чтобы маки были алые, много! Я люблю маки... И степь вся в цветах будет, и солнышко ласковое. Привезешь её сюда? Обещай...
— Привезу... А мы с тобой... это ведь не любовь?
— Нет, Рома, не любовь, ты еще ничего про это не знаешь. А это... Ты просто повзрослел, взрослым стал...
— Нина! Когда это приходит, мне больно и... дышать нечем... как сейчас..
Голос Романа прервался вздохом потому, что Нина поцеловала его между ключицей и шеей.
От её губ по всему его телу прошел трепет, навалилась истома, сердце затрепыхалось, как жаворонок в небе, забилось сильно и часто и пришло нестерпимое желание близости. Теперь Роман знал, чем оно заканчивается, когда с ним Нина и стремился испытать это снова, еще и еще...
Нина подняла голову, снова заглянула в глаза Романа, склонялась все ниже, ниже... Он смотрел в её темные расширенные зрачки, и только, когда она наклонилась совсем близко и поцеловала его в губы — смежил веки. Она жарко целовала, раздвигая его губы языком, пока он не застонал и не перестал дышать от болезненного вожделения. Стиснул руками её бедра...
И она дала ему все, что он хотел, привела к освобождению быстро, без мучений и также отдалась сама. В степи, под солнцем, в душистых травах, что веками росли тут...
— Ты сказал, нельзя спать на солнце, — Нина улыбалась под неумелыми ласками Романа, я хочу уже в тень. А еще я есть хочу, и купаться, и быть с тобой на пляже у воды. Как вчера...поехали домой.
Уазик затарахтел по пыльной дороге, Нина оглянулась на горы, поднесла к лицу руки — ладони пахли полынью... что-то говорило ей, что она не вернется сюда больше.