Страница 13 из 94
Перед этим он почему-то ещё раз зашел в кладовку и переодел рабочие сапоги, в которых всегда мыл туалет и душ на резиновые сандалии. Ему не хотелось заходить в душ после Неё грязным.
В первый раз за весь день к нему вдруг вернулось это унизительное состояние грязи. Туалеты, которые он мыл, ужасно пахли и никакими отдушками невозможно было отбить эту вонь. Каждый день, подавляя отвращение, он должен был пропитываться этим зловонием, а потом жить, сторонясь людей. И потому что Роман был бессилен изменить всё это, слёзы только подступали к его глазам, обжигали немой яростью, а выплакать их он не мог. До сегодняшнего вечера Роман не смел представить виновницей всего этого мать. Но час, который он провёл, стоя в беседке, перевернул его сознание.
— Сука старая, какая же сука, — шептал он, сдирая с рук резиновые перчатки.
В душе он не зажигал свет, не хотел видеть себя в зеркале. Ему опостылела вся эта жизнь, вот так бы пойти и утопиться. Глупость… топиться из-за грязных туалетов. Разве такое возможно…
Роман на ощупь повернул кран, открыл воду и стоял так под тёплой струёй прямо в майке и шортах. Одежда намокала, прилипала к телу. А в душе ещё сильнее ощущался запах того шампуня, наверно так же пахнут и её волосы. Похоже на розу. Роман глубоко вдохнул, а потом с ним случилось то, что бывало до этого только во сне. Он смущался, когда утром находил на простыне влажные пятна, но сейчас это пришло вместе с мыслю о Нине, вместе с лёгким запахом розы. Вода всё текла и текла ему на плечи, на голову, но он слышал только удары собственного сердца, они отдавались в ушах, разрывали грудь, частые и неровные, а тело содрогалось в истоме. Хотелось закричать, но Роман только часто дышал и стискивал зубы, чтобы не выпустить этот крик. Напряжение стало нестерпимым, болезненным, а потом пришло освобождение. Роман прислонился к кафельной стене, ноги плохо держали его, потом присел на корточки, закрыл лицо руками и заплакал. От безысходности своей жизни и от того потрясения, что так неожиданно пришло к нему в первый раз. Всё это соединилось в одно и связалось с девушкой, которую он не знал. И она не знала его и вряд ли захочет знать. И у них никогда не будет этого, она не такая, она уедет и даже не вспомнит о нём. Никто не вспомнит.
У себя в комнате он снял мокрую одежду и бросил всё в угол. Ничего не хотелось делать — только лечь лицом к стене, закрыть глаза, и чтобы все оставили в покое. И Нина эта тоже, какое ей до него может быть дело? И компьютер, все эти разговоры с чужими людьми — всё это обман себя самого, а на самом деле ничего нет, пустота, пустая жизнь день за днём — вот что страшно.