По волчьему следу

За этими странными желаниями я почти перестала слышать вторую часть сознания, с трудом осознавая, что именно этой частью была я! Мои мысли! И мои желания! Страх, от меня остался один лишь страх, и тихая мольба неизвестно к кому, о том, чтобы снова принять человеческий вид.

Медленно растворяясь в пучине ужаса, я почти полностью уступила всё сознание волчице. Она рычала, перехватывая полный контроль над телом, периодически замирая, будто бы прислушиваясь ко мне, но не находя никакого отклика. Мне сложно сказать, радовалась ли волчица моему исчезновению, или её этот факт огорчал. Да и от меня уже мало что осталось. Мысли становились всё более вязкими и несвязными, в последней попытке не уйти в забытье, я попыталась зацепиться хоть за что-нибудь, но оказалось, что мне просто не за что. Семьи нет, друзей нет, в прочем, как и самих воспоминаний вообще о чём-либо. На ум пришёл только взгляд тех синих глаз, что снились мне почти каждую ночь…

И стоило в памяти представить этот пронзительный сапфировый взгляд, как ситуация резко изменилась. Волчица заскулила и припала к полу, полностью возвращая мне контроль над сознанием. А спустя ещё несколько мгновений по телу пробежала судорога, после которой, тяжело дыша, я кое-как села на пол в человеческом обличии, притянув колени к груди и обняв их дрожащими руками.

От только что пережитого меня всю колотило, а по щекам текли слёзы, остановить которые сил у меня не было. Свалить всё на простой приснившийся кошмар не выходило — погром в квартире и порванная в клочья на мне одежда явственно демонстрировали реальность произошедшего. В голове набатом стучал лишь один вопрос — что это, мать вашу, такое было?! Но не успела я даже толком обдумать ситуацию, как голову пронзила оглушительная вспышка боли, сопровождающаяся рыком, доносившимся откуда-то из глубины моего подсознания.

Память начала услужливо подкидывать мне картинки прошлого. Моего настоящего прошлого, а не того, в которое я больше года верила, как дура! Горькие слёзы текли непрерывным потоком, грозя перерасти в настоящую истерику! Меня изгнали!!! Изгнали из стаи! Лишили дома, семьи, да всего лишили! И даже памяти! За что?! Из-за Артура? По крайней мере, именно так вожак мне и сказал. А что было дальше? Помню, как меня привязывали к столбу, как вставили кляп в рот, чтобы не кричала. Помню, как вожак что-то говорил собравшимся оборотням на площади, но что именно — я не слышала. У меня уши заложило от собственных стонов и звука бешено бьющегося сердца. А потом помню лишь обжигающую боль от сомкнувшихся на моих запястьях челюстей. Левое — изгнание, правое — стирание памяти.

— Шрамы от собачьих укусов, — прошептала я себе под нос, разглядывая свои запястья, будто впервые их видя. — Псы вы и есть! Волки так не поступают!

Волчица внутри меня согласно рыкнула, выражая солидарность с моим мнением. Бедненькая моя, как же ей тяжело пришлось со мной последний год. Внутри всё похолодело, когда в памяти всплыли истории о не инициированных волкодлаках, которые безвозвратно теряли своих волков, живя остаток жизни с мучительной пустотой внутри. К слову, не очень длинной жизни.

— И как мы с тобой это сделали?! — подскочив с пола, как ошпаренная, обратилась я к своей внутренней волчице. — Кто нас инициировал?!

Обежав всю квартиру, в поисках какого-нибудь неведомого альфы, но так никого и не найдя, я устало опустилась в кресло. Вернее, в то, что осталось от кресла. Целой мебели после нашего с волчицей забега почти не было. Сама же виновница беспорядка смущённо фыркнула и затихла, видимо сама ожидала объяснений.

В общине в нас с детства вбивают три простые истины.

Первая — менять ипостась мы сможем только пройдя обряд инициации, после достижения нами восемнадцати лет. Сам обряд довольно простой, и никаких трудностей в проведении никогда не возникал. Вожак стаи, или приближённый к нему альфа, наблюдает, как волкодлак перекидывается в первый раз, и следит за тем, чтобы звериная сущность не взяла верх над человеческим разумом. Иначе может получиться просто обычный волк, а не оборотень. И из звериной ипостаси такого будет уже не вернуть. Мою инициацию никто не контролировал, и то, что я смогла самостоятельно, без поддержки, присмирить зверя — иначе как чудом назвать нельзя.

Вторая истина — менять ипостась по собственному желанию могут только альфы. Все остальные оборотни перекидываются только с помощью специальных заговорённых кинжалов. Даже в первый раз. Кинжал втыкается в землю, и через него, делая сальто, отрывается от земли человек, а приземляется уже волк. И никак иначе! Если ты не альфа — то хоть лоб себе расшиби в попытках сменить ипостась — ничего у тебя не выйдет. И вот здесь у меня назревает второй вопрос, а с какого перепуга я перекинулась без всего? Нет, меня данный факт радует, но хотелось бы знать, как так получилось? Альф женщин не бывает! Даже дочери вожаков так не могут, что уж и говорить про меня, дочку простых ремесленников.

И наконец, истина третья — после наступления восемнадцатилетия у волкодлака есть ровно три месяца на инициацию. По истечению этого срока волка будет уже не вернуть. Вот только в прошлом месяце мне исполнилось девятнадцать, и, опять же, не то чтобы я жаловалась, но… Как так получилось?! И почему за всё время моего нахождения в изгнании Артур ни разу не пришёл ко мне? Ну не может же такого быть, что вожак тогда говорил правду! Или может?

Обхватив голову руками, в жалкой попытке привести в порядок мысли, я встала и поплелась в ванную, в надежде, что холодный душ хоть немного приведёт меня в чувство и вернёт способность мыслить более здраво.

— Моему сыну стыдно, что он уступил своему зверю в примитивных инстинктах и провёл с тобой ночь, — сказал мне наш вожак, после того, как почти сутки продержал взаперти. — Но он — мужчина, ему это позволительно. В отличие от тебя. Ты опозорила свой род своим развратным поведением, Владимира. Если такими действиями ты решила заставить Артура, как достойного мужчину, объявить тебя своей парой, то ты ошиблась. Артуру не интересны одноразовые дешёвки, стелящиеся под ним ради места под солнцем. Не ты первая, не ты и последняя. Но, в отличие от остальных, ты подставила под удар честь всей общины, и не имеешь права больше быть её частью!

Слова бывшего вожака чётко выстроились в памяти, будто он всё это мне сказал буквально пару минут назад. Сердце болезненно сжалось, при мысли, что это может быть правдой. Что Артур, действительно…

Ворвавшийся в подсознание рык волчицы вернул меня в чувство. Она права! Артур не мог так со мной поступить! Он любит меня! По-настоящему любит! Как и я его! Это всё его отец! Арсений. Вожак! Может Артур вообще не в курсе происходящего.

Ага. Не в курсе! А больше года меня нет, потому что я в прятки с ним играю! Причём мастерски, раз он меня до сих пор найти не может! Нет, здесь дело в чём-то другом. Почти вся община видела моё изгнание, он просто не может не знать где я. Другое дело, если ему это не важно. От нового несогласного рыка волчицы я мысленно отмахнулась. И так тошно, и в голову никак не придёт оправдание для любимого. Хорошо, что хоть память вернулась — наверное, это единственный плюс во всей этой истории.

— Вот оно! — осенила меня догадка. — Память!

Полностью стирать память сыну Арсений не стал бы, но кто знает, может, возможно, и частично что-то стереть? Например, меня? Или воспоминания о последней неделе перед моим изгнанием? Ведь до этого момента Артур не позволял себе ничего лишнего… Наоборот, иногда даже избегал меня…

Последняя мысль неприятно кольнула, но я отогнала её сама, не обращая внимания на рычащую внутри волчицу. Артур мне тогда всё объяснил, что ждал, пока я вырасту, что видел мою влюблённость и выжидал. Не хотел, как он тогда сказал, совращать ещё совсем ребёнка. И хоть на эти его слова я тогда сильно обиделась, то сейчас понимаю — он был прав. Только когда мне почти исполнилось восемнадцать, Артур начал проявлять ко мне внимание. Если честно, к тому моменту я уже почти оставила наивные попытки завоевать его, отложив прекрасные мечты о том, как он просит меня стать его парой. И тут — на тебе! Флиртующий Артур собственной персоной!