По волчьему следу

— Мы не перестанем петь!

— Зря пришла, царевна!

— Нам ничего не надо!

— Ничем нас не подкупишь!

Почти одновременно заявили русалки своими противными квакающими голосами, чётко обозначив свою позицию. Какое поразительное единодушие! А главное — даже не дождались, пока Акулина не расскажет им о цели своего визита!

— Может, всё-таки перестанете? — сделала царевна попытку заткнуть их мирно, попутно предупреждая и обо мне. — А то придётся вас заставить замолчать!

По округе вновь разнёсся квакающий русалочий смех, в конце которого они снова хором, наперебой, начали заверять царевну в тщетности попыток с ними справиться:

— Напугала!

— Мы не боимся змей!

— Ужи не могут нам навредить!

— Как и другие змеи!

— Мы петь хотим!

— И будем петь!

Запрыгнув на подоконник, я быстро и тихо спикировала вниз, в три мощных прыжка добравшись до Лины и остановившись прямо в воде, в нескольких шагах от неё, подняв кучу брызг! Выразительно утробно зарычав, я немного припала на лапы, изображая готовность к прыжку, и подняла дыбом шерсть. Русалки смотрели на меня выпучив свои и без того не маленькие глазищи и просто фонили ужасом на всю округу! Впрочем, Акулина тоже прониклась, испытывая если и не страх, то лёгкий испуг и дискомфорт точно! Но главное не это, а то, что хвостатые, выйдя из ступора с протяжным визгом скрылись под водой.

— Вроде уплыли, — вернув себе человеческий образ, я вышла из воды, отряхивая влагу с одежды, — страх их я больше не чувствую, значит они далеко. Главное, чтобы, придя в себя, не вернулись обратно.

— А я снова тебя позову, — улыбнулась мне Лина, полностью успокоившись.

— Конечно! У меня же дел больше нет! Сижу, значит, целыми днями, в окошко смотрю, жду, когда ты меня позовёшь! — высказала я ей своё мнение по поводу незапланированных визитов на постоянной основе, оглядывая поверхность озера. — Давай погуляем немного вдоль берега. Если они надумают вернуться сегодня, то это произойдёт в ближайший час. Шуганём их ещё раз. Пусть решат, что я здесь на постоянку обосновалась!

У Акулины возражений не возникло, и мы неспешно двинулись вдоль берега, надеясь, что сюда русалки больше не вернуться. Ведь если вернутся — напугать их мной второй раз вряд ли у нас выйдет. Нападать на них в принципе в мои планы не входило. И вот если они вернутся, то непременно поймут, что дальше угроз дело не идёт, и тогда точно придётся идти к царю, просить его разобраться с ними самостоятельно.

А вот в голове Лины шли совсем другие рассуждения. Устав улавливать от неё весь спектр эмоции от обиды до разочарования, я спросила напрямую, в чём, собственно дело. В ответ царевна зажалась, что-то бессвязно бормоча, оглядываясь по сторонам. Пришлось заверить её, что услышать нас никто не сможет, так как в радиусе пяти километров вокруг нет никого живого.

— Кажется, я не нужна Лексу, — тихо произнесла Лина, поверив мне, что разговор наш подслушать невозможно.

— С чего такие выводы? — слегка опешила я.

Связь между ними установилась, и то, что сейчас сказала царевна — в голове укладывалось плохо. Но Лина говорила совершенно честно, и от её откровений я начала тихо закипать от злости.

Оказалось, что дед представил её полозам, замаскировав лицо, как и полагается. Придумал какую-то увлекательную историю, убрав из родословной Акулининого отца, чисто человеческого происхождения и приказал Василеску жениться на царевне, описав всю правду про Лину в брачном договоре, на который была наложена специальная ужиная магия, не позволяющая никому кроме самого гадючьего полоза прочесть его.

Далее начался какой-то персональный Акулинин хаос. На свадьбу Василеск не явился, прислав вместо себя своего отца. Правилами это не возбраняется, но царевну этот факт обидел. Ещё бы! В этом я её понимаю! Дальше, новоявленный муж, поселил её в комнату эконом класса и продолжал игнорировать. И ладно бы просто не желал с ней увидеться, так он ещё и не кормил её! Последний факт, меня, как волкодлака с очень трепетным отношением к еде (из-за второй ипостаси все оборотни едят как не в себя, а про альф и говорить нечего!) меня особенно покоробил!

— Вот козёл чешуйчатый! — вынесла я вердикт возлюбленному Лины, когда она закончила рассказывать. — Нет, я, конечно, всё понимаю, но откровенно издеваться над тобой из-за своего ущемлённого эго — это перебор!

Другого объяснения его поведению я не находила! Но неужели его настолько унизил тот факт, что наречённая оказалась царевной, что он ведёт себя как самовлюблённый мальчишка! Лина слушала мои рассуждения в пол уха, и, кажется, была почти готова послать всё лесом и вернуться домой.

— Кстати, о твоём доме и семье, — решила я перевести тему, чтобы немного отвлечь девушку от переживаний. — Интересная она у тебя, ничего не скажешь.

— О чём ты?

— Брат у тебя домой вернулся, — нахмурилась я, всматриваясь в водную гладь, — и на него морок не действует.

— Он уже в курсе…

— Нет, — перебила я царевну, поняв, что она имею в виду, — как только ты оказалась в этом мире, на твою маму снова стал действовать морок. Она опять искренне считает, что ты с мужем в Англии. Александру она объяснить ничего не может, а вот сестра твоя — другое дело.

— В каком смысле?

— Странная она, во всех смыслах! Проход она увидеть не смогла, но по возвращении домой — ничего не забыла. Морок на неё теперь не действует. Я не знаю, чем это можно объяснить. Она и уж, и не уж одновременно. Как так получилось, у деда твоего спросить нужно будет. Всё равно к нему собиралась, у Митрича сидела, а тут сообщение твоё поступило. Пришлось бегом за едой и к тебе.

— К Святославу? Зачем тебе к нему?

— Отчитаться по поводу твоего брата, — я пожала плечами, — я же обещала ему просмотреть внука на ужиную сущность. Да и про Василису нужно сообщить, не нравится мне это.

— А разве так бывает? — начала выспрашивать Лина, но тут же сама себе ответила. — Да, да, помню. Три ребёнка — перебор, и мало примеров для изучения.

— Именно! Пускай с этим царь самостоятельно разбирается! — кивнула я, фыркнув от смеха. Мы некоторое время шли молча, пока я не решила рассказать ей про странные настроения Василисы. — Знаешь, я бы на твоём месте поговорила с сестрой.

— Не вижу в этом смысла, — отмахнулась от меня Лина.

— У неё очень странные эмоции для бессердечной твари, — закинула я ей наживку, и, дождавшись от девушки кивка, продолжила. — Она переживает за тебя, и сильно. Действительно сильно. Страх у неё смешался с чувством вины и отчаянием. И даже мне трудно определить, какое из этих чувств у неё превалирует, когда она смотрит на тебя. Я это ещё тогда в лесу заметила. И до сих пор ничего не изменилось.

— Не знаю, Мир, — честно ответила царевна, устало вздохнув. — Возможно, когда-нибудь я попробую с ней поговорить, но не сейчас. И не в ближайшее время.

— Понимаю тебя.

Мы ещё немного побродили вдоль берега. Нам на радость русалки больше не выплывали. Либо до сих пор не могут отойти от шока, либо сменили место обитания, и теперь радуют своим народным творчеством кого-то другого. Мы с Акулиной очень надеялись, что верно второе.

— Ну, я тогда пойду? — озвучила я очевидное, когда мы вернулись к замку.

— Спасибо тебе, — искренне поблагодарила меня Лина, — даже не знаю, что бы я без тебя делала!

— Что, что, — улыбнулась я ей в ответ, — гоняла бы сама русалок по озеру! Результат, конечно, был бы нулевым, но устала бы так, что уснуть смогла бы под любые вопли над ухом!

— Русалки? О чём ты? — Лина изобразила показное непонимание, еле сдерживая смех. — Я благодарила за бургер с картошкой!

От души, посмеявшись, мы обнялись на прощание, и я переместилась в замок царя, обрадовать его новостями об оставшихся внуках. Переход дался тяжелее, чем предыдущий, но связь с Бестией не нарушилась. А вот усталость появилась. Чувствую, в этот раз домой я вернусь такая же вымотанная физически, как и в прошлый.