По волчьему следу

— Нет! Те, что ты испытала при упоминании о сестре, — грустно улыбнулась ей, достав свой смартфон из клатча и открыв на нём карты, вручила ей, забрав бесполезный навигатор, — страх. Боль. Предательство. Я, правда, понимаю тебя. С этим очень тяжело жить. Меня тоже однажды предали.

— Тоже кто-то из родственников? — проложив маршрут в телефоне, Акулина закрепила его в держателе, и, посмотрела мне в глаза, где я увидела отражение своей боли.

— Все, — просто ответила я, заведя машину и вливаясь в поток движения, посматривая в экран навигатора на телефоне с проложенным маршрутом. — Родители, братья, сёстры. Меня изгнали из общины. Это долго объяснять, да и не хочется, если честно.

— За что?

— За любовь, — я не сдержала грустной улыбки.

Поразительно, я давно уже ни с кем не откровенничала на эту тему. Даже в нашей стае полностью эту историю знают только Стас, Аня, Андрей и Витя. Остальным я обычно на все вопросы, касающиеся этой темы, всегда отшучивалась, мол, просто переспала не с тем альфой. Но сейчас слова давались легко. Вероятно, потому что Акулина пережила нечто похожее и понимает, какого это, быть преданной теми, кому веришь, как себе.

— Представляешь, сам возлюбленный и изгнал маленькую наивную дурочку! — продолжила я. — Правда, сначала воспользовался этой самой любовью. Знаешь, самое поганое заключалось в том, что во время изгнания, по его приказу, мне стёрли память. Приказы альфы едины для общины, поэтому никто не заступился. Родители отреклись, братья с сестрёнками вообще не пришли. И я очнулась в больнице, не помня про себя совершенно ничего! Мне рассказали про аварию, в которую я якобы попала, что в ней погибли мои родители. Друзей и других родственников нет, мол, недавно я с семьёй в этот город переехала. Я так год жила. Одна, меняя работы и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. И не получалось. Знаешь, никогда не забуду чувство тихого отчаяния и одновременно безразличия, когда я раз в месяц приезжала на кладбище к лжеродителям, в надежде вспомнить хоть что-то.

— А что случилось потом? Ты сейчас всё помнишь, получилось? — любопытство, которое от неё исходило, казалось уже можно потрогать руками.

— Случайно, — искренне засмеялась я, вспомнив тот день, — я просто ни с того ни с сего дома перекинулась в волка. Сначала я чуть с ума не сошла от ужаса, но стоило вернуться в человеческую ипостась, как вспомнила всё.

— Ты вернулась в свою общину?

— Нет, поняв, что я альфа, я собрала свою собственную. А вот бывшей общине скоро придёт конец, уж я постараюсь! — За разговором мы незаметно приехали в пункт назначения. Я припарковалась и, заглушив машину, повернулась к Акулине, отстёгивая ремень безопасности. — Идём?

— Идём, — обречённо выдохнула она, как будто не к родителям собирается на разговор, а с обрыва в пропасть прыгать!

Глава 9

Будет волку на холку,

или царевны в домашних условиях.

Несмотря на все мои внутренние опасения, Акулина почти не нервничала. Нет, мандраж, конечно, присутствовал, но не более того. Моя спутница даже, кажется, забыла про свой совсем непрезентабельный вид, предвкушая разговор с родителями. Она настолько сосредоточилась на интересующих её вопросах, что даже руки у неё перестали дрожать, на что я обратила внимание, когда Акулина позвонила в дверной звонок.

— Лина?! — дверь нам открыла эффектная синеглазая блондинка, здорово перепугавшись, едва взглянув на новоявленную царевну. — Господи, что случилось? Ты ведь сейчас должна быть в Англии…

Акулина едва удостоила девушку взглядом, испытав такое сильное презрение, что часть её эмоций я неосознанно пропустила через себя. И только благодаря Бестии, и одновременному мониторингу чувств и эмоций второй девушки, смогла вынырнуть из этого состояния.

— Что происходит?! — блондиночка испуганно смотрела, как Акулина идёт вглубь квартиры, искренне за неё переживая.

Так же в её эмоциях я уловила растерянность и чувство вины. И это ещё мягко сказано! Девушка просто съедала себя изнутри, сожалея всем сердцем о каком-то поступке, лелея надежду однажды всё исправить.

— Привет, мамуль, — услышав голос Лины, я встряхнула головой, прогоняя лишние мысли, и двинулась следом за ней.

Моя временная подопечная нашлась на просторной кухне, когда я входила, она осторожно садилась на стул у стола. Рядом, держа в руках миску, готовя что-то, на неё во все глаза смотрела, как я понимаю, её мать. Внешне они были очень похожи, и мне сразу вспомнилось сравнение лешего, который первым заметил схожесть Акулины с Марьяной. Такие же серые большие глаза, темные русые волосы. В отличие от Василисы (а кем ещё могла быть открывшая нам дверь блондинка, если не младшей сестрой новоявленной царевны?) Лина пошла внешностью в ужиную породу своей матери.

— Акулина?! — Марьянино удивление появлению дочери на кухне было настолько сильным, что она в буквальном смысле потеряла дар речи, открывая и закрывая рот, выронив из рук миску на пол.

Вот вам и наглядное действие морока. Живут себе под ним спокойно, не переживая ни о чём, пока лицом к лицу не встретятся с объектом, на котором этот конкретный морок завязан. Осталось немного подождать, пока мать семейства окончательно его скинет, и, если всё пойдёт хорошо, можно уходить, оставив Акулину дома. Мне их разговоры ни к чему, да и при мне, я думаю, нормального разговора может и не получиться.

— Суфле? — принюхавшись и перешагнув растекающуюся по полу бежевую лужицу, я устроилась на диване, напротив Акулины, сверкнув глазами в сторону Марьяны, демонстрируя ей свою сущность. — Царевна ужей за готовкой… Не думала, что когда-нибудь увижу нечто подобное.

— Волкодлак?! — правильно поняв мой посыл, взревела Марьяна. — На моей кухне?!

— Мам, что происходит? — на наши крики на кухню прибежала и Василиса, остановившись в дверном проёме и растерянно переводя взгляд с сестры на мать. — Лин, ты покрасила волосы? И что у тебя с глазами?

А с глазами у неё действительно стало не всё в порядке. Зрачок вытянулся, как у кошки, и даже мерцать перестал. Как бы не случилось сейчас чего лишнего.

— У тебя зрачок вытянулся, — осторожно предупредила я девушку, стараясь говорить, как можно мягче, чтобы не спровоцировать несанкционированное превращение. — Ты смотри аккуратней, следи за своими эмоциями. Если сейчас перекинешься — кухне конец придёт.

— В кого? — в шоке уставилась на меня Акулина.

— В ужа! — ответила за меня ей мать, и после этого Марьяну прорвало.

Она начала проклинать всё и вся, начиная от подземного мира (с его дурацкими законами, обитателями, правилами и прочим), заканчивая нынешней экономической ситуацией в стране. Нам ничего не оставалось, как молча наблюдать за её метаниями из угла в угол. Благо размеры кухни позволяли — навскидку четырнадцать метров, есть, где разгуляться.

— Мда, — наблюдая за метаниями Марьяны по кухне, решила я высказать своё мнение о происходящем Лине, — не так я себе всё это представляла.

— У тебя хоть какое-то представление о происходящем было, — устало ответила она мне, крутя в пальцах седую прядь и так же косясь на свою маму.

Дочь царя ужей не обращала на нас совершенно никакого внимания, продолжая высказываться, видимо, о накипевшем за долгие годы! И, если честно, некоторыми её эпитетами и сравнениями я заслушалась! Какой богатый словарный запас! И это учитывая тот факт, что воспитывалась она не дочерью сапожника, а царевной в подземном мире!

— Отреклась ведь, так нет! Им всё мало! До детей моих решили добраться! — бушевала Марьяна под нашими с Акулиной скептичными взглядами и полным непонимания происходящим Василисиным. — Морок на меня наложили! На меня!!!

Стараясь отвлечься от её криков, я переключила своё внимание на Акулину. Будет очень нехорошо, если она не сможет взять под контроль свои эмоции и всё же перекинется в огромную змеюку. Но, не смотря на мои опасения, кроме обиды и лёгкого раздражения, девушка на данный момент не испытывала ничего такого, что выбило бы её из колеи. Разве что на мгновение стрельнуло что-то похожее на тоску, но это, скорее всего из-за успевшей возникнуть связи с полозом. Вспомнился ей возлюбленный, что ли?