По волчьему следу

— Что нужно делать? — меня настолько переполняло желание доказать им всем, что Артур любит меня и ни в чём не виноват, что я была готова на всё!

Даже если бы Анна мне сейчас сказала съесть всё это месиво, с улыбкой закусив при этом сырым яйцом, вместе со скорлупой — я бы сделала, не задумываясь ни на секунду! Но всё оказалось гораздо проще — мне нужно было взять яйцо в руки, закрыть глаза и думать об Артуре. И чем ярче и насыщенней будут мои воспоминания, тем лучше. После этого, если мой сапфировый волк действительно ничего обо мне не помнит — яйцо останется белым, если же нет (что просто невозможно!), то оно примет цвет, по которому можно будет определить эмоции, направленные в мою сторону. В общих чертах, конечно, полного расклада такого рода магия не даёт, как пояснила мне ведьма.

— А что на счёт магии? — решила уточнить я. — Как мы узнаём, есть ли на Артуре какие-либо заклинания?

— Это будет сразу видно, — спокойно объяснила мне Анна, — цвет будет не ровный, с коричневыми вкраплениями, будто грязный. Вне зависимости от основного цвета, который приобретёт скорлупа.

Кивнув ведьме, я, осторожно взяв в руки яйцо и закрыв глаза, начала думать об Артуре. Что может быть проще? Он и так никогда не покидает моих мыслей. Например, воспоминания о том дне, когда он впервые обратил на меня внимание по-настоящему.

Это было вечером, я возвращалась домой, витая в мыслях где-то далеко, представляя себя первой в стае женщиной, сумевшей стать загонщицей, как дорогу мне перегородил один из охранников. Не помню, если честно, как его звали, он только недавно вернулся из города, где проходил обучение, так что познакомиться до этого дня мы не сумели.

Кажется, Владик, или Вадим? Да это и не имеет значения! Он подарил мне небольшой букетик цветов, сказал пару комплиментов и предложил проводить до дома. Но ответить ничего я не успела, так как в этот же момент неожиданно появился Артур, заявив, что он сам составит мне компанию, а парню в приказном порядке посоветовал идти выполнять обязанности охранника стаи. Это было очень удивительно, ведь раньше он никогда не проявлял в мою сторону никакого интереса, в прочем, как и игнорировал все попытки влюблённых в него девушек обратить на себя его внимание.

Боясь даже мысленно предположить, что сын вожака мог приревновать меня к другому волку, я решила не обращать внимания на странное поведение Артура. Нет здесь никакого романтического подтекста, и искать тайные знаки не нужно. Нервы целее будут. Так я и думала, пока мы в полном молчании шли в сторону моего дома. Изменилось всё за одно мгновение, когда, почти дойдя до места, Артур вдруг резко остановился, и, развернув меня к себе, осторожно поцеловал. По-настоящему поцеловал! Боги! В тот миг весь мой мир просто перевернулся с ног на голову!

— Беги домой, моя маленькая зеленоглазка, — как на яву в памяти всплыли его слова, сказанные мне сразу, как он прервал наш поцелуй.

Нежная улыбка, с которой он на меня смотрел, просто сводила с ума! И я побежала. Действительно побежала домой, боясь оглянуться, или проснуться и понять, что всего этого не было, что это просто мне привиделось во сне. Но всё произошло на самом деле, и я до самого утра без сна прокрутилась в кровати с бешено бьющимся сердцем и глупой улыбкой на губах.

— Владимира, — дотронувшись до моего плеча, Аня вернула меня из воспоминаний в реальность.

Открыв глаза я, продолжая улыбаться от воспоминаний о нашем первом поцелуе, посмотрела на яйцо в моих руках. Серое яйцо.

— Но…

— Мне очень жаль, милая, — прошептала ведьма, осторожно забирая из моих задрожавших пальцев изменившее цвет скорлупы яичко.

— И что это значит? — не веря, что подобное вообще возможно, я с надеждой смотрела на ведьму.

— Он тебя помнит, магии на нём нет, — сочувственно глядя на меня, вынесла вердикт Анна. — Что же касается цвета, прости, малышка, но он раздражается, если ты всплываешь в его памяти. Мне жаль.

Бред какой-то! Этого не может быть! Этого просто не может быть! Артур не может помнить меня и раздражаться! Он любит меня, я знаю это! Бестия согласно рыкнула, не собираясь верить в результаты проверки на яйце.

— Это какая-то ошибка, — отказываясь верить в предательство любимого, я пыталась ухватиться за любую возможность оправдать его. — Это не его чувства, я уверена! Я не могу его раздражать, кого угодно, но только не его! Анна, когда я думала об Артуре, то в памяти всплыл один охранник нашей стаи, может, поэтому яйцо окрасилось? Может это его чувства ко мне мы сейчас случайно узнали? Давайте попробуем ещё раз, пожалуйста!

— Конечно, — тихо ответила ведьма, взяв новую миску и начав заново складывать в неё ингредиенты.

Но что бы я себе не представляла, какой бы образ Артура не держала в памяти — результат был один и тот же. Передо мной уже лежало шесть серых яиц. Каждый раз, открывая глаза и видя изменённый цвет скорлупы, я с надеждой смотрела на Анну, и каждый раз она робко мне улыбалась, начинала всё сначала.

— Милая, мне правда очень жаль, — забирая седьмое серое яйцо из моих рук, посочувствовала мне ведьма, — но, может быть, остановимся? Пора признать очевидное, как бы не было от этого больно.

Сказав это, она вышла из комнаты, оставляя меня одну. Признаться, я была ей за это сейчас благодарна. Мне действительно были необходимы несколько минут наедине с собой. Закрыв глаза и сконцентрировавшись, я оказалась в месте обитания своего зверя.

— Родная, — шепнула я понуро сидящей Бестии, опускаясь на колени перед ней. — Он нас предал. Он действительно это сделал.

Уткнувшись лицом в грудь волчице, я слышала её отчаяние, как и почти физически ощущала её боль. Нашу боль — одну на двоих. Как и чувство абсолютной безысходности, которую вызывали миллионы вопросов, крутившиеся в голове. Как он мог так поступить? Чем я заслужила подобную жестокость? Зачем было поступать именно так? Бестия запрокинула голову вверх, протяжно завыв на Луну. Ощущение зияющей пустоты внутри накрыло нас обеих, заставляя меня кричать вместе с воем волчицы.

Открыв глаза, и оказавшись в комнате, я вытерла беспрерывно стекающие по щекам слёзы, и направилась вниз, на выход из дома.

— Ты был прав, — выйдя на улицу и поймав на себе три сочувствующих взгляда, я обратилась к Станиславу. — Артур действительно изгнал меня руками своего отца.

Я старалась говорить твёрдо, но получалось слабо. Мне казалось, что невидимая рука сжимает моё горло. Странное состояние. Вроде и дышу, и делаю вдохи и выдохи, но при этом совершенно не чувствую самого воздуха.

— Митрич, проводи её, пожалуйста. Девочке нужно прийти в себя. — Сказал Станислав куда-то в сторону, после чего перевёл взгляд на меня. — Я согласен учить тебя. Приходи, когда будешь готова. Только не наделай глупостей.

Кивнув ему, я оглянулась на стоящего недалеко от дома лешего, и пошла в его сторону.

— Возьми, девонька, — стоило нам поравняться, Митрич протянул мне на раскрытой ладони два тоненьких серебряных колечка, немного отличающихся по цвету.

— Спасибо, — вяло поблагодарив лешего, я на автомате надела их на пальцы правой руки.

— Вот это, — тыкнул хозяин леса в кольцо, которое я надела на указательный палец, — откроет тебе дорогу к моему дому, или к жилищу Стаса из любого места, где деревья растут. Достаточно только представить, куда именно ты направляешься. А это, — его палец переместился на колечко на моём среднем пальце, — можешь использовать как связь со мной. Чтобы ты в него не произнесла, сняв с себя — я услышу.

— Спасибо, — более осмысленно кивнула Митричу, показывая, что точно всё поняла.

Как мы вышли с лешим из леса помню смутно. Как и поездку в автобусе до города. Всё было словно в тумане. Я никогда в жизни ещё не чувствовала себя настолько опустошённой и раздавленной. Наверно по этой причине, придя домой, я просто села на пол в прихожей, прижавшись спиной к входной двери. Слёз не было, внутри меня как будто что-то сломалось, не давая эмоциям выливаться наружу.