Страница 110 из 113
В голове не укладывалось! Сами Божества решили снизойти до её скромной персоны!! Гнев затопил кипящей волной, поднимаясь из глубин души. Сами ведь затеяли свои игры, из–за коих все на земле и страдают! Из–за них мучается Дракон все перерождения! И именно из–за них погиб в поединке Вириан! Ничего бы этого не случилось, если… Но тут же Рина и осекла себя, грустно усмехнувшись. Кто она такая, чтобы судить самих Древних? К тому же, за сие выводы те могут и покарать.
– Cogitations poenam nemo patitur (Никто не несет наказания за мысли), – зазвучал третий голос, на этот раз женский.
– Confitemur nos grande peccatum (Мы признаём свою вину), – произнесли хором все семь появившихся Творцов. Их призрачные лика скрывали звериные маски, тела – золотые балахоны, они медленно кружили вокруг маленькой фигурки Соринии.
– И что дальше? – осмелилась спросить она.
В глазах рябило от яркого света и мелькающих пёстрых силуэтов, но девушка упрямо не закрывала веки. Они ведь просто испытывают её. Казалось бы, сколько можно то? Внезапно Божества заговорили единовременно:
– Nitinur in vetitum semper, cupimusque negate… (Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного).
– Leve fit, quod bene fertus onus… (Груз становится легким, когда несешь его с покорностью).
– Temporis filia veritas… (Истина – дочь времени).
– Letum non omnia finit… (Со смертью не всё кончается).
– Fortes fortuna adjuvat… (Смелым помогает судьба).
– Crede cor vestrum… (Доверяй своему сердцу).
– Digni estis qui… (Они достойны).
Так же как началось, внезапно всё и прекратилось. Исчезли силуэты, но единственный женский голос зашептал:
– Мы поможем тебе разорвать замкнутый круг времени. Слушай внимательно и запоминай… – от монотонного сказа веки отяжелели, поклонило в сон, но Сориния держалась из последних сил, не поддаваясь соблазну. – …И если сможешь – поймаешь заветную птицу за хвост. А если нет…
– Но ведь это навредит ребёнку! – сонливость вмиг сняло, стоило осознать, что именно предлагали Творцы.
– Confide tibimet (Верь в себя).
Ответили ей, и Рина почувствовала волну тепла на своём округлом животе. А затем окружающий свет померк, и девушка оказалась в разгромленном лабиринте. Барьер по–прежнему держался, не пуская посторонних, Хассиян также находился на месте, не смея приблизиться, а может по какой–то причине попросту не мог. Рядом стоял Канан и растерянно смотрел на неё, а она… А она всё ещё сжимала в своих ладонях холодную руку охотника.
Поверить в себя? Что ж, она попробует. Сориния решительно взглянула на коронованного наследника и тихо спросила:
– Канан, хочешь ли ты вернуть брата?
Канан дернулся, будто от хлёсткого удара, его рот в удивлении приоткрылся, и он промолвил:
– Это… возможно? – девушка утвердительно кивнула. – Н–но как?
– Готов ли ты принести жертву? – какую именно показала ментально. И спустя полминуты правитель пораженно согласился. – Тогда возьми Вириана за руку.
Сама девушка встала, уступив место мужчине, и отошла на пару шагов назад. Прикрыла глаза, вслушиваясь в песню ветра, уловила искомую нить и сосредоточилась, отпустила все накопившие эмоции на волю. Тело сделалось легким, будто пушинка, невесомым. А потом отворила дверцу ментальной темницы, выпуская внутреннего зверя, свою волчицу. И прошептала:
– Letum non omnia finit… Faber est suae quisque fortunae! (Со смертью не всё кончается… Каждый сам кузнец своей судьбы!)
В следующий миг налетел сильный ураган, а после того как стих – на месте хрупкой фигурки Соринии появилась большая призрачная волчица. Подняв морду в небо она завыла, отчаянный рёв пробрал до дрожи даже самые зачерствелые сердца воинов, а когда хищница опустила голову, её изумрудные глаза блестели от влаги. Волчица мягкой поступью подошла к Канану с умершем Вирианом, и горькие слёзы той, прочертив влажные дорожки по белоснежной шерсти, сорвались хрустальными каплями вниз, на сцепленные ладони кровных братьев. В месте, где слёзы коснулись кожи, возникло золотое сияние, постепенно оно охватило полностью и их тела.
– Значит, – грустно усмехнулся коронованный наследник, – ты всё же выбрала моего брата…
– Нет. Я выбрала вас обоих.
Сияние поглотило мужчин полностью, громко зазвенели невидимые колокола, и золотой свет вспыхнул ослепляющими лучами, чтобы в последствии медленно рассеяться, открыв взору фигуру мужчины в светлом кимоно, одиноко стоящего по щиколотку в снегу.
– С пробуждением, Кариан, – хриплым от волнения голосом произнесла Сориния, ставшая снова собой. – Сие имя тебе даровали Великие Творцы, как и новую жизнь…
Мужчина поднял голову, тёмные локоны открыли знакомые аристократические черты лица, однако вместо ожидаемых синих или янтарных, на неё в упор смотрели тёмно–зелёные, почти чёрные глаза. Кариан улыбнулся уголком губ, таким до боли привычным жестом, и привлёк замершую в нерешительности девушку к груди. Легонько сжал в объятьях, провёл губами по лбу, носу, щеке и глухо выдохнул в ухо:
– Спасибо…
Голос звучал немного иначе. Но сердечко среагировало также как и прежде: оно гулко скакнуло и зашлось в бешенном ритме. Вернувшиеся эмоции накрыли мощной лавиной, обнажая долго сдерживаемые чувства друг к другу. Соединённые души братьев нашли баланс и стали единой. Так, как и должно было быть изначально.
– Погоди, – шепнула Сориния, украдкой смахнув подступившие слёзы, – есть ещё кое–что, что я должна сделать.