Страница 157 из 162
День первый.
Ева растерянно развела руками:
– Но у меня нет вещей. Только то, что на мне.
– Пойдемте со мной, прошу вас… – И я, наконец, решился сделать то, для чего набирался духу всю неделю. – …Если конечно, эти вещи подойдут вам… вы можете располагать этим гардеробом, как вам угодно… Ваше пальто испорчено… Там есть замена… знаете ли... да-с…
Ева открыла гардероб и вопросительно посмотрела на меня. Я покраснел:
– Это… это… гм… моей знакомой… Она жила здесь какое-то время… и уехала… давно… еще в сентябре. Я покупал… Все новое… Мотя все почистила и… кажется подойдет вам по размеру…
Ева погладила рукой шерстяные, шелковые, муслиновые платья, шифоновые и бархатные блузы, мягкие рукава чернобурой шубы. Сняла с плечиков элегантный туалет из синего шелкового сукна, потрогала меховую опушку на воротничке и манжетах и сутажную отделку на пуговицах:
– Как красиво… Хорошая портниха шила…
– Да… теперь, к сожалению, ее уже нет… На это платье, кажется, семь аршин шелкового сукна пошло… В коробке зимние туфли на меху из этого же шелка…
– У вас хороший вкус, Даниэль Карлович.
Я кивнул:
– Гм… очень рад… Сложите все, что вам понадобится в чемодан, Дарья Петровна… Пожалуйста, не забудьте несколько простыней, а из ванной возьмите пару махровых полотенец, рушники, кусок мыла и банку зубного порошку… И это вот положите в ридикюль … Здесь сто золотых десяток… Не хочу, чтобы все червонцы были у меня… Мало ли что… А это вот… пять тысяч рублей… расчетными знаками. Не бог весть сколько, конечно, но на пудру, гребешки и прочую галантерею должно хватить… Вам надо… я полагаю, купить необходимое… Можно сходить сейчас в галантерейный отдел Альшванга, он еще работает. Я уверен, что старый пройдоха припрятал товар.
Я робко, почти со страхом отважился взглянуть на нее, так боялся, что она откажется или оскорбится, чего хуже. Но Ева лучисто на меня взглянула и спросила:
– Ну, как же я смогу отблагодарить вас когда-нибудь, Даниэль Карлович? Вы не поможите мне у Альшванга, я боюсь… не все помню…
– Пойдемте… я с удовольствием…
У Альшванга, уже от дверей, неприятной улыбочкой встретил нас Коваленко-сын и заговорил специально непонятно на смеси русского и черт-знает-какого языка:
– Здоровеньки булы, пановэ. Що надобно?
Я взглянул на Еву. Та подошла к пустой стойке и показала на единственную красную коробочку пудры:
– Пожалуйста, пудру… “Лебяжий пух”.
Коваленко глумливо улыбнулся и уставился на Евины губы:
– Нэма, граждане. Це последняя, уже открыта.
Я вытащил из кармана десятитысячную купюру и заманчиво положил на прилавок. Конечно, не валюта, но и не мало даже при нынешнем курсе двести пятьдесят рублей за доллар. Коваленко стрельнул глазами и добавил:
– Зараз пошукаю на складе. Може осталась еще одна. Тильки погодте…
Когда он ушел, я нагнулся к Еве. Она была безумно хороша в чернобурой шубе и лисьей шапке-кубанке:
– Дарья Петровна, может, нужны гребешки, заколки, ленты? Говорите, потом времени у нас не будет…
Ева застеснялась, опустила глаза, и когда вошел Коваленко, заговорил я:
– Неси-ка, дядя, все что есть. – И вытащил из кармана еще четыре банкноты.
Коваленко вернулся с ящиком, принес еще пять или шесть коробок, в которых лежали остатки богатого когда-то галантерейного ассортимента магазина. Я склонился над коробками:
– Дядя, подай ручное зеркальце в серебряной оправе, пудреницу, гребешок костяной и серебряные щетки для волос и для одежды, две дюжины серебряных шпилек, шелковых лент – малиновых, синих, фрез, кремовых, лиловых – по две, и бархатных, тех же цветов… Эгрет для шляпки швета шампань… Плерез из страусиных перьев, черный и экрю… Фишю из батиста с кружевом…
Коваленко залетал, как шмель:
– Фишю с поддернутой бархоткой или с прошивкой?
– С бархоткой… Подай помады и румян “Роша”, дамскую безопасную бритву “Жилетъ”, серебряный помазок, баночку мыла для бритья с розовым маслом, пару зубных щеток… М-м-м… теперь все, что есть Брокáра… “Жемчужная вода”, о-де-колон “Шипръ” и “Освежительный”, вода для волос “Афинская” и “Шампунь”, брильянтин, вазелин, люстрин для волос, фиалковый уксус, саше “Дворцовое”, духи для платков “Персидская сирень”, для белья “Илангъ-Илангъ”…