Страница 144 из 162
– Это необходимо?
Я строго посмотрел на нее:
– Не трусьте и не спорьте, Дарья Петровна. Я – ваш врач, а вы – моя пациентка. Я руководствуюсь только здравым смыслом. Хотите выздороветь – делайте то, что я вам скажу. Мы должены убедиться, что с вами все в порядке… К тому же, ничего нового я не увижу – мне приходилось когда-то лечить вас раньше… – Я сказал это, как можно, равнодушнее. – …Болит еще что-нибудь, кроме раны на голове? Может быть, чего-то хотите…
Ева густо покраснела и, я опять убедил себя, что интерес ко мне у нее только болезненный.
– …горячего чаю, например? Раздевайтесь, пожалуйста.
Ева неуверенно потянула вниз одеяло.
Я уставился на ее грудь:
– Что это? – Поверх коричневого мягкого платья из джерси выступили два сырых круглых пятна.
Ева испуганно взглянула на меня:
– Я не знаю… У меня болит грудь, просто разрывается…
– Почему же вы молчали? – Я отбросил прочь одеяло и, ругая себя в душе, что не осмотрел пациентку раньше, стал быстро одну за другой расстегивать пуговицы на планке. – Привстаньте, Дарья Петровна, и поднимите руки, я сниму платье.
Вспоминая ту сцену, я теперь сам себе удивляюсь, насколько профессиональными были мои действия. Уже ночью, ворочаясь в кровати, скрипя зубами, я вспоминал, что платье на Еве было модным, мягким и дорогим, от известного дизайнера Жана Пату, а желковое белье и чулки совершенно обворожительными.
Тогда же трезвость врачебного ума взяла свое, я решительно и холодно сдергивал с нее предметы туалета и не успокоился, пока не исследовал Еву полностью, сантиметр за сантиметром. Грудь была твердой, горячей, раздулась, как резиновые мячи, кожа натянулась, как на барабане.
– Все ясно, Дарья Петровна. У вас лактация. – Я накрыл ее постынёй.
Ева смотрела на меня во все глаза:
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что вы кормите грудью младенца. На вокзале я подобрал вас в девять утра, сейчас три часа дня. Вы пропустили кормление или два, и ваши молочные железы переполнились молоком. Вероятно, вашему ребенку не больше шести месяцев и…
Я не успел договорить, Ева разрыдалась:
– Что же я за мать такая! О, господи, я совершенно ничего не помню! Бедный крошка… как же он там без меня!
У меня сердце разрывалось от жалости, но что я мог поделать. Она продолжала плакать, я же понял, что утешитель из меня плохой:
– Не плачьте. Вам сейчас вредно волноваться. Ребенка обязательно накормят, в этом возрасте уже можно кормить и кашками, и фруктовыми пюре… – Сочинял я находу.
– А если он совсем маленький… новорожденный? А если я только-только родила? – Не унималась Ева.
– Но это легко проверить, Дарья Петровна. Мне достаточно посмотреть вас, чтобы определить, когда вы родили…
Ева вытерла слезы:
– Вы можете это определить, доктор?
– Да, конечно…
Ева покосилась на высокое гинекологическое кресло, оббитое коричневой кожей с блестящим тазом под ним и рогатками полудуг:
– Я боюсь…
– Глупости, Дарья Петровна, вы же рожавшая женщина. – Я решительно подхватил ее на руки и перенес в кресло. – Ноги, пожалуйста, в полудуги. Теперь расслабьтесь… Глубокий вдох… Не напрягайте живот… Будет немного неприятно, потерпите… Могу сказать определенно, родили вы месяцев шесть назад, как я и сказал ранее… Маточный зев полностью закрыт, лохии не выделяются, матка полностью сократилась, швы заросли и побледнели… Когда вас в последний раз посетила богиня Флюония, вы, конечно, не помните? Знаете, кто это?... Не напрягайте живот… Это богиня менструации… Похоже, в этом месяце она уже была и закончилась три-четыре дня назад… Судя по выделениям, у вас сейчас начинается овуляция. Поаккуратнее, если не хотите, чтобы вас посетила богиня Мена… то есть… снова забеременеть… Следующие месячные ждите в середине следующего месяца… Вот и все. Вздохните… Снимите ноги. Аккуратно, не торопитесь, я перенесу вас на кушетку…
Оказавшись на кушетке, Ева вздохнула с облегчением и посмотрела на меня заплаканными глазами:
– Доктор, вы волшебник?
– Немножко, Дарья Петровна. Скорее, колдун, знаете ли… Давайте займемся вашим молоком. Его нужно сцедить… – Никогда я не видел у Евы таких глаз. Наверное, полжизни бы отдал, чтобы она смотрела на меня так раньше, в Константиново. – Гм… у меня есть молокоотсос. Правда, очень старый, но думаю, сгодится. Я принесу вам пижаму, Дарья Петровна. Вы переоденитесь, мы сцедим молоко, потом перетянем грудь, чтобы лактация прекратилась, а после я покормлю вас, и мы выпьем кофе. Прекрасный желудевый кофе… Вы хотите есть?