Страница 142 из 162
– Пять-пять, четырнадцать, соедините, пожалуйста.
– Секундочку… соединяю… – Пропищал голос на коммутаторе и вскоре послышались длинные гудки.
– Володя, здравствуй, коллега. Ты не мог бы мне помочь? У меня пациентка… Открытая черепно-мозговая травма, сотрясение… Нет, не проникающая, поврежден кожный покров и апоневроз… Кость цела. Нос и уши сухие… Уже зашил… Использовал кокаин при обезболивании, только он и остался… Мне показалось, что состояние не тяжелое, умеренного оглушения, но ведет пациентка себя как-то странно… Нашли ее на вокзале в бессознательном состоянии… Она собиралась уехать в Цюрих, при ней я нашел паспорт и билет… Но не было денег… ни рубля. Сейчас женщина в сознании, спит после укола. Я подозреваю, диссоциативную фугу33, но может быть, ошибаюсь. Не могу доказать спонтанный переезд в другое место… Не посмотришь ее… Спасибо, дружище… Через пару часов жду…
Конечно, надо было бы попытаться сообщить ее родным, но во-первых, я боялся оставить Еву одну и, во-вторых, в паспорте была сделана единственная запись о месте жительстве, совершенно не соответствующая действительности: “Дарья Петровна Полякова, дочь крестьянина, уроженка села Нестеровка Оренбургской губернии”.
К обеду пришел Никольский, и мы вместе отправились к больной. Ева уже проснулась и недоуменно оглядывалась по сторонам. Громадная коса свешивалась с кушетки до самого пола. Увидев двух мужчин в белых халатах, решительно направляющихся к ее кровати, она, кажется, испугалась и натянула на себя одеяло до самого подбородка. В прихожей я вкратце рассказал Никольскому то, что не договорил по телефону, опуская подробности про поддельные документы и наше давнее знакомство. В дверях Володя шепнул мне на ухо:
– Да она красотка! – и уже громко и отчетливо обратился к Еве. – Mademoiselle, comment vous sentez-vous? Vous avez peur mon ami!34
Ева удивленно на него взглянула и ответила:
– Merci, je me sens bien. Pourquoi criez-vous?
– Dois-je pleurer?
– Je suis désolé, monsieur... Vous avez raison… n'écoutez pas moi… J'ai mal à la tête.
– Quel est votre nom?
– Je ne sais pas…35
На русском Никольский спросил совсем негромко:
– Опишите любого из мужчин, которого вы видели в последние десять дней. Цвет глаз, цвет волос, рост, телосложение…
Ева бросила на меня быстрый взгляд:
– Черноглазый, темноволосый, высокий, стройный, красивый…
– Теперь так же опишите любую женщину.
Ева растерянно взглянула на Никольского:
– Я… не помню…
– А вы – женщина или мужчина?
Ева растерянно улыбнулась:
– Вы назвали меня “mademoiselle”, так что сомнений быть не может, доктор. Я – женщина.
– А если бы я назвал вас “monsieur”, вы бы ответили, что вы – мужчина?
Выражение лица у Евы изменилось на испуганно-рассеянное:
– Я чувствую себя женщиной, во всяком случае… Да, как вы можете!
– Извините меня за этот вопрос, я ни в коем случае не хотел вас обидеть… Но вопросы необходимы, даже такие… Вы знаете, в каком городе вы сейчас находитесь?
Ева отрицательно покачала головой.
– Улица Кузнецкий мост в каком городе находится?
Ева в отчаяньи закрыла лицо руками.
– Париж – столица какой страны?
Ева еле слышно прошептала:
– Франции…
Никольский отечески положил ей руку на плечо:
– Ничего… ничего… Пожалуйста, не бойтесь, сударыня. Мы хотим только помочь вам. Мы поговорим с коллегой, если позволите. – Он повернулся ко мне, и роговое пенсье сверкнуло оправой. – Полагаю, что у пациентки не фуга. Универсальные знания сохранены, как видишь. Амнезия, определенно… диссоциированная амнезия, как результат не черепно-мозговой, а психической травмы. Полагаю, травма головы была лишь толчком. Это неудивительно, кто знает, что ей довелось вынести… Сейчас жизнь – один сплошной стресс… Понаблюдай за девушкой пару дней. Пусть полежит, отдохнет… Но думаю, эта история надолго. Нужно набраться терпения на месяца три, может год… трудно сказать… Ей, конечно, совершенно необходимо поменять обстановку, лучше – климат. Но одну, конечно, выпускать ее никуда нельзя – бедняжка не помнит прошлого, не знет, кто она, где жила и родилась. Все личные знания она позабыла.