Страница 16 из 41
Я бросаю в тележку по пять штук всего, что есть в её списке. Чем больше я куплю сейчас, тем реже мне придется наведываться в этот отдел. Насколько я могу судить, этот отдел как из другого мира. И мне здесь не место. В следующий раз я буду делать покупки в интернете.
По дороге домой я тащу свою драгоценную собственность, мой «Зандерберд» 62-го года, который я самостоятельно восстановил, в лучшую закусочную города. Я заказываю стопку блинчиков и две стопки вафель вместе с горой бекона.
Интересно, чего еще захотела бы Пайпер? Сейчас так стало трудно угнаться за ее симпатиями. Или Эйвери. Я должен взять ей фруктовый салат или что-то в этом роде. Нахрен.
Вернувшись домой, я захожу в дом через заднюю дверь, прямо на кухню.
Бросив все пакеты из аптеки на пол, я поставил два пакета с едой на стол. Пайпер хотела вафли, бекон и много сиропа. Я достаю тарелку, чтобы выложить это все на тарелку и отнести ей в гостиную.
Рядом со мной появляется Эйвери и говорит:
— Как вкусно пахнет.
— Вафли и блинчики. Хочешь?
— Да, черт возьми. Но я чувствую запах бекона, есть немного для меня?
Я указываю на пакет с беконом.
— Возьми сама.
Эйвери разрывает пакет с беконом, и морщит нос, глядя на его содержимое. А чего она ожидала?
— И это все?
— Что?
— Весь бекон, что у тебя есть? — спрашивает она, рыча.
— Там же его целые тонны.
— С натягом хватит на троих.
Эйвери берет хрустящий кусочек и откусывает. Я неподвижно смотрю, как она съедает эту чертову штуку самым эротичным образом, каким когда-либо был съеден кусок бекона. Когда она заканчивает, то медленно обсасывает жир с кончиков пальцев, ее губы смыкаются вокруг каждого пальца. Я не могу оторвать от нее глаз и думаю, что она это знает.
Всю ночь напролет я мечтал об этих губах и о том, что планировал поместить между ними сегодня. Ее сегодняшнее декольте не осталось незамеченным. Она, должно быть, одела какой-то лифчик, увеличивающий сиськи, или я не уделял достаточно внимания этой части ее тела, учитывая, что я был сосредоточен на других ее достоинствах. Я проклинаю себя за это, но позволяю моему разуму гадать о том, что еще на ней надето под этим платьем.
Меня охватывает непреодолимое желание упасть на колени и залезть под эту большую длинную юбку, чтобы все выяснить. Ни для кого не секрет, что ее юбка скрывает аппетитную пару ножек, которые необходимо исследовать губами, но что еще она прикрывает?
— Возьми еще, — говорю я, указывая головой на пакет.
На ее губах появляется застенчивая улыбка, и она повторяет этот процесс с другим хрустящим кусочком бекона.
Она что, специально играет со мной? Я никак не могу решить. Так это или нет, но мы уже рискуем нарушить мое самое главное правило. Я же предупреждал, чтоб не было ни малейшего намека, когда рядом Пайпер. И я должен войти туда и отдать Пайпер ее еду, а я не могу сделать это прямо сейчас, потому что у меня огромный стояк и штаны больше походят на палатку.
Тряхнув головой, я отвожу взгляд, чтобы сосредоточиться на Пайпер. Я прочищаю горло и думаю о чем угодно, только не об Эйвери. Когда это не срабатывает, я вспоминаю, как Эйвери сказала мне, что я был дерьмовым отцом за то, что не был готов к таким вещам, как, например, произошедшее с Пайпер этим утром.
Закончив накладывать еду на тарелку Пайпер, я несу ее в гостиную.
— Ого, спасибо, пап, — говорит Пайпер, резко садясь.
— Все для тебя, милая.
Возвращаясь на кухню, чтобы положить себе еды, я прохожу мимо Эйвери. Ее тарелка завалена большим количеством еды, чем, я думаю, она может осилить. Даже невозможно рассмотреть вафли, потому что она завалила их беконом. Она не шутила насчет бекона. Надеюсь, она оставила мне много.
Два кусочка. Два долбаных жалких — практически без мяса — кусочка бекона. Неужели она действительно думает, что мне этого будет достаточно?
Я складываю остатки еды на свою тарелку, все еще ворча по поводу отсутствия мяса, и присоединяюсь к ним в гостиной.
Пайпер сидит на диване рядом с Эйвери, обе наслаждаются беконом. Я сажусь в кресло.
Эйвери смотрит на меня, ухмыляясь, как бы говоря «расплата за вегетарианскую пиццу», прежде чем запихнуть кусок бекона в рот все тем же эротичным способом.
Я игнорирую ее и сосредотачиваюсь на своем завтраке.
Может, мне спросить Пайпер, как она себя чувствует? И что я должен ей сказать? Или мне делать вид, что все нормально?
Это и есть новая норма. Просто еще один признак того, что я теряю свою малышку.
Жаль только, что я не знаю, что ей сказать. Достаточно того, что сегодня утром я не знал, что для нее сделать. Теперь я даже не знаю, как себя с ней вести.
Они болтают о Бог знает о чем, а я время от времени пытаюсь вклиниться в разговор. Либо же просто смотрю в телевизор. «Закон и порядок». Конечно. Кто бы сомневался. Но все в порядке, Пайпер заслужила это сегодня.
О чем бы ни шла речь в этом эпизоде, для меня это загадка. Мой мозг застрял на воспоминании о том, как Эйвери слизывала масло от бекона со своих пальцев. И о ее декольте. Я периодически мельком смотрю на нее, ее круглые сиськи покачиваются при каждом движении.
Я больше не могу здесь сидеть. Иначе ситуация станет довольно-таки щекотливой.
— Прости, дорогая, но мне правда нужно кое-что сделать. Ты не против, если я пойду в гараж и поработаю?
— Конечно, пап. Эйвери здесь, так что давай.
Заставив себя слегка улыбнуться ей, я встаю и выхожу из дома.
Под капотом синего «корвета» я наконец-то начинаю расслабл*дься. Вот то, в чем я разбираюсь. Но только не тринадцатилетних девочках.
Но Пайпер быстро исчезает из моего сознания, и все, что я вижу, — это сиськи Эйвери, крупным планом.
Это просто безумие. Мы только вчера договорились о том, что будем секс-приятелями. Почему я вдруг за одну ночь превратился в озабоченного, отчаянного подростка? Только потому, что я не был внутри женщины с тех пор, как миссис Коупленд переехала и я потерял свою няню?
Или просто потому, что я так загорелся, смотря каждый вечер видео Эйвери? И потому что я знаю, какие чертовски потрясающие звуки она издает, когда кончает. Мне нужно заставить ее произнести эти звуки и услышать их собственными ушами.
Интересно, Пайпер собирается завтра пойти в школу? Я не хочу давить на нее, но завтра пятница, и, если Пайпер останется дома, нам с Эйвери придется ждать все выходные.
И прямо сейчас, я не уверен, что смогу ждать все выходные. На самом деле, я точно знаю, что не смогу.
Я работаю добрую пару часов и делаю хорошие успехи в работе с машиной. Эйвери и Пайпер могут сами приготовить себе обед, я голоден, но я выживу. Я никак не могу сейчас находиться рядом с Эйвери.
— Привет, — говорит Эйвери. От ее голоса у меня по спине пробегает дрожь.
— Привет, — говорю я, выныривая из-под капота.
— У меня есть кое-какая работа, извини. Я бы с удовольствием посидела с Пайпер весь день, но мне нужно поработать, пока не стемнело.
Я ухмыляюсь.
— Хм? Не знал, что писатели не могут работать в темноте.
— Это мои глаза, — выпаливает она. — Они болят от экрана монитора, когда я работаю в темноте.
Мне приходится сжать губы, чтобы не рассмеяться, и сжать челюсти. Я не хочу, чтобы она знала, что я знаю, чем она занимается на самом деле.
— Спасибо за помощь с Пайпер. Я действительно ценю это, — говорю я, меняя тему разговора.
— Очень жаль, что мать бросила ее ради благотворительной деятельности в Африке. Пайпер действительно не помешала бы мать в такие дни.
Что за ху*ня? Это уже второй раз, когда она упоминает Африку. Что Пайпер ей наговорила? Я даже не собираюсь затевать с ней этот разговор. То, что я собираюсь трахнуть ее, не значит, что ей нужно совать свой нос в мои дела.
Я колеблюсь и говорю:
— Конечно.
— В любом случае, я обещала Пайпер, что вернусь к ужину. Надеюсь, ты не против.
— Вообще никаких проблем. — Просто еще несколько часов я буду слушать их разговоры и стараться не смотреть на сиськи Эйвери.