Плакса

— Как насчет завтрака? Кажется, вы своими криками воскресили мой умерший от похмелья организм, — Мари хватается одной рукой за голову, а другой тянет меня за собой.

Мы вместе спускаемся на первый этаж. После душа и этой стычки я уже полностью прихожу в себя.

— Что у нас на завтрак? Ром с колой? — спрашиваю, наблюдая за реакцией подруги.

Мари зеленеет и прикрывает рот рукой, затем поворачивается и грозит пальцем.

— Молчи, несчастная. А то отдам тебя моему брату на растерзание.

Нашла, чем пугать. Я его не боюсь.

— А что, он у тебя местный мучитель? — закатываю глаза.

— Нет, он мой рыцарь и защитник, между прочим, — Мари тепло улыбается, произнося эти слова.

Сердце сжимается при мысли о том, как мой рыцарь и защитник легко смог предать.

— Рыцарь, как же, — хмыкаю я.

Сажусь на стул и, выпрямляя спину, закидываю ногу на ногу.

— Ты его речь слышала? Совсем манер нет, с благородной дамой так разговаривать.

Мари, хихикая, качает головой и открывает холодильник, залезая внутрь почти наполовину. Интересно, она поместится туда целиком?

Вообще, эта кухня какая-то огромная. Для гигантов, что ли? Я в ней чувствую себя прям лилипутом. Зато очень светлая, с большими окнами и высокими потолками. Здесь даже уютно, цвета все бежево-кофейные. Кофе!

— Мари, знаешь, за что я бы сейчас душу отдала?

Она оборачивается, поднимает брови и смотрит удивленно.

— За большую чашку свежего кофе. Это было бы идеально. Сваришь? — воодушевленно спрашиваю я.

Чувствую, как рот наполняется слюной от одной только мысли о нём.

— Почему я? Ты хочешь, ты и вари, — машет рукой на плиту и продолжает рыться в холодильнике.

— Но я же гостья, ты сама сказала. А гости не готовят. Ну пожалуйста, — строю жалобную мордашку и хлопаю глазками, вдруг поможет.

Люблю натуральный кофе, а вот варить его терпеть не могу. Мари поднимает палец вверх и тяжело вздыхает.

— Ладно, гостья, только сегодня.

Она поворачивается к шкафчикам и начинает доставать все необходимое: пачку с заветным прошком, турку, сахар и корицу. Выглядит многообещающе.

Опускаю голову на сложенные руки и смотрю в окно. На улице светит солнце. Чувствую себя хорошо, действительно хорошо. Похмелье не в счёт. Никто не достаёт своими нравоучениями, и боль в груди ощущается чуть меньше. Скоро приду в норму. Всё-таки, уехать было хорошей идеей.

Кажется, пахнет чем-то горелым? Черт! Поворачиваюсь в сторону плиты.

— Мари, ты, что жаришь кофе, а не варишь его?

— Блин, опять убежал! — она смотрит озадаченным взглядом на коричневую лужицу, которая уже начинает стекать на пол.

Подскакиваю и бросаюсь к плите, чтобы снять с неё турку и поставить в раковину.

— Выключи, идиотка!

Мы наталкиваемся друг на друга, турка падает и, зазбрызгивая содержимое, оказывается на полу. Судорожно провожу руками по ногам, чтобы смахнуть горячие капли.

— Горячо! Твою мать! Ничто так не бодрит, как горячий кофе… опрокинутый на ноги? Верно? — практически визжу я, наблюдая, как Мари обмахивает свои ноги полотенцем.

Мы смотрим на пол, на себя и снова на пол. Начинаем нервно хихикать, а потом дико смеяться. Не очень доброе утро, по всем пунктам.

— Да уж, бариста из тебя отстойный. Не устраивайся работать в кафе. Никогда. Ты сваришь посетителей, — говорю, продолжая вытирать с себя уже остывшую жидкость.

— Я и не собиралась, собственно говоря. Если все еще хочешь кофе, теперь вари его сама. Это явно не для меня, — Мари кидает мне ещё одно полотенце.

— Кто же варит его тебе? — отправляю полотенце обратно.

— Starbucks. А вообще, дома мне кофе обычно варит…

Она переводит взгляд за мою спину и замолкает, улыбаясь кому-то.

— Я, — звучит надменный голос одного местного придурка.

Медленно оборачиваюсь. Ну конечно. В дверном проеме появляется мистер «Злые Глазки». Он раздраженным взглядом окидывает беспорядок, который мы устроили.

— Что, малявки, ничего самостоятельно сделать не можете?

Вот противный.

— Крис, хорошо, что ты пришёл. Свари нам кофе, пожалуйста, — начинает щебетать Мари.

У неё идеально получается копировать мордочку кота из «Шрека». Надо будет взять пару уроков. Крис тяжело вздыхает, смотрит на сестру и ерошит ей и без того спутанные волосы.

— Хорошо. Только убери тут всё сначала.