Страница 4 из 47
В готовности убить любого русского тувинцы обыскали палатки - ни единой живой души. И во всех валялись разбросанные вещи, как явные следы поспешного сбора. Разгневанные парни направились в скит. Готовый к чему угодно, но не к забитому снаружи входу, Тегенюр ощутил, как заколотилось в волнении сердце. Он полностью утратил страх и руками отодрал доски, словно не слыша Айгун-Оола:
- Сдурел? Пальнут изнутри, и всё!
Войдя внутрь, ойротский кам выругался по-русски, грязно, словами, которые армейские годы впечатали в память. Изумлённый тувинец вбежал следом:
- Ты чего? - и не удержался от удивленного возгласа при виде трупов. - Кто их?
Остальные тоже вошли, остановились, не зная, как поступать дальше. Тегенюр молча двигался вдоль череды тел, где вперемешку с русскими лежали стражи богини, с которыми он расстался меньше чем неделю назад. Остановился третий кам ойротов над телом пожилого мужчины, единственного, на которой не было ран и следов крови:
- Как же так, Анатолий Иженерович?
Айгун-Оол, уже пришедший в себя, дёрнул Тегенюра за рукав:
- Сколько русских было? Здесь все? Значит, двое уцелели... Так, ты и ты - догнать и убить! Остальные - убрать всех отсюда, а лагерь и вещи - сжечь. Тегенюр, очнись, нам надо перепрятать богиню!
*
- Вставайте, Александр Матвеевич, вставайте! Сейчас двинемся в путь. В десантном отсеке и то голова звенит, а здесь сразу оглохнете. Вставайте, пора уже!
Сухощавый очкарик настойчиво теребил врача за ногу. Горлов вспомнил, где находится, огорчился. Единственный приятный нюанс ареста достался ногам - высохшие за ночь носки, естественно, жёсткие, но бумерангами пока не ставшие. Одежда тоже подсохла, кроме спины. Обуваясь, Александр Матвеевич пытался прикинуть линию поведения. Вчера его основательно занесло, натурально быковал, словно спортсмен-отморозок, а не врач.
- Ну, вы здоровы спать! Храпели за троих! - Похоже, очкарик строил добрые отношения. - Неужели так намучились?
Вроде бы всё очкарик говорил правильно, а вот, поди ж ты, не верилось доктору Горлову в его участие! Вчера эта правоохранительная компания во главе с прокурором так дружно наехала на него одного, словно заранее назначила Александра Матвеевича козлом отпущения. Ни Лене, ни Дику ни единого слова не сказали, хотя детективные классики в каждом романе твердят: "Первые подозреваемые - те, кто находился рядом, кто хорошо знаком с жертвой!"
А он-то, он, доктор Горлов, вообще, сбоку-припёку! Пришей-пристебай он этой экспедиции и даже ойротской банде! Никто и звать никак! Это и выяснять не надо, достаточно спросить Лену и Дика: Когда в стане появился Горлов, до или после конфликта с ойротами? И всё!
А ему наручники надевают, его маньяком считают, которому десяток человек завалить - как два пальца обоссать! Ну, а зачем шить дело отчётливо различимыми белыми нитками? Кому выгодно обвинить доктора Горлова? Тут и к гадалке не ходи - тому, кто бойню спланировал! Причина? И тут голова Александра Матвеевича едва не закипела - так страшно и выпукло прорисовалась вся картина:
- Золотая Баба!
Он хоть скульптуру не видел, но со словам Лены понял, что в пещере ойротов скрыта тонна - ну, пусть пять центнеров! - настоящего золота.
- Сколько один грамм его нынче стоит, долларов двадцать, так? А если умножить на тысячу? А ещё на пятьсот? Десять миллионов получается. Долларов.
Вот и ответ. Умные люди прознали, где деньги лежат, и подставили экспедицию, чтобы ойроты на неё напали и вырезали. Чтобы представители закона получили повод вырезать ойротов, забрать золото и доставить в укромное место.
- Если потом и "вырезальщиков" убрать, то выйдет красиво. Шито-крыто.
Всё шло как по писаному, но идиот Горлов вмешался и нарушил план, по которому перебить должны были экспедицию целиком. Ну да, до последнего человека! А он "всё телевидение испортил". Очень некстати нарисовались двое выживших и сам Горлов в качестве свидетеля!
- Значит, что? Правильно, свидетеля назначить в обвиняемые, а выживших - прикончить... И что Лена с Диком заболели, для банды правоохранителей - просто подарок. В сельской больничке им помогут умереть простенько, но со вкусом. А меня? Застрелить, при попытке бегства...
Вывод получился неприятный, но логичный до безобразия. Осознав, что убивать его немедленно не станут, Александр Матвеевич перевёл дух и дал себе строжайший наказ:
"Бойся, Горлов! Ни слова, ни шага без обдумывания. Пока что они играют в плохого и хорошего следователя! Ну, а как я есть тупорылый простак, то ничего влёт понимать не стану..."
*
В отсеке, где доктора Горлова допрашивали вчера, шел спор. Толстяк в чеховской бородке гневно наступал на прокурора:
- ...категорически настаиваю. А нет, так сообщу о покушении на убийство! Их немедленно надо в стационар, он и так чудом держится, а девушка настолько серьезно травмирована, что может потерять сознание в любую минуту! Немедленно, понимаете?
Горлова усадили в углу, пристегнули наручниками к поручню. Привели Дика и Лену, недолго поспрашивали. Американец был плох - горел нездоровым румянцем, заходился в непрерывном кашле, в редкие паузы между приступами виновато улыбался. Лена тоже кашляла, но держалась лучше. Пилот попробовал усадить девушку, и только после категорического отказа разрешил встать в проходе у кабины. Она оттуда улыбнулась Матвеичу, помахала рукой. Прокурор перехватил улыбку и взгляд, скривился, сухо сказал ей, но как бы для всех: